Эйриг знал, что я ничего не расскажу и даже не помыслю о том, чтобы причинить ему вред. И потому, когда я сам потребовал правды, он рассказал мне её без утайки. Рассказал больше, чем мог бы.
Мне совсем не нужно было знать, что сердце возможно уничтожить. Ведь тогда я, наверное, мог бы попробовать это сделать, лишь бы избежать ужасной участи. Но… нет, не мог. Даже спасая собственную шкуру.
Эйриг знал об этом. Уже давно. Возможно, понял раньше, чем я сам. Но не давил, позволяя блуждать в блаженных потёмках, к собственному удовольствию. Позволял считать себя свободным. Позволял считать, что у меня есть выбор. Это было милосердно. Я ведь просто прислужник, подобранный с улицы. Никто.
Мне стало почти хорошо. Хорошо, значит спокойно.
Моя жизнь на самом деле не изменилась. Просто теперь я видел некоторые из сторон, о которых не подозревал раньше. Жаль, что время нельзя было повернуть вспять.
К собственному удивлению, я поймал себя на мысли, что хотел бы не знать о сердце, но не подумал о том, чтобы вовсе не встречаться с господином. Нет! Эта мысль мне совсем не понравилась. В моей жизни — простой и пустой — не было ничего ярче и ослепительнее, чем эти пара месяцев рядом с Эйригом.
Пожалуй, унывать действительно не стоило.
* * *
В тот день мне ничего не хотелось делать. Я приходил в себя, и только к вечеру спустился к ужину. За столом был только господин. Он ничего не сказал, когда я пододвинул стул ближе, чтобы прислуживать ему во время трапезы, но настоял на том, чтобы поел и я. Голода не было, и я отказался, но Эйриг попросил сделать это. Вместо просьбы я услышал напоминание, что с этих пор господин решает, что и когда мне делать.
Я немного поел через силу.
* * *
На следующий день я заметил, что наши гости снова отсутствовали. Аржен, должно быть, всё ещё хворал, но почему не было Эссиенте?
Подозревая, что оборотню так плохо, что фея боится оставить его одного, после завтрака я отправился в половину, ведущую к гостевым.
Я постучал, но мне никто не ответил. В комнате было тихо. Разволновавшись, я тихонько толкнул дверь, заглядывая внутрь.
Кровать была занята. В ней лежал оборотень — его огромную фигуру я с лёгкостью узнал под простынёй. Рядом, сидя на стуле, спала фея. Она, должно быть, оставалась рядом с любимым до поздней ночи, а затем, склонившись к его груди, уснула.
Петли скрипнули, и Эссиенте приоткрыла глаза.
Я чуть махнул рукой в знак приветствия и нырнул в комнату.
— Доброе утро, — прошептал я, стараясь не разбудить Аржена.
Фея кивнула в ответ и, сонно продирая глаза, уставилась в сторону окна.