Войдя под крышу дома, первым, что я услышал, был тихий заливистый смех. Он доносился из гостиной. Выглянув в пустой коридор, я заметил неровный дрожащий свет — кажется, внутри разожгли камин.
Часы показывали поздний вечер. Ужин остался далеко позади. Мне вдруг стало интересно, спрашивал ли господин о моём отсутствии. Мысль возникла и тут же пропала. Я прихлопнул её словно назойливую муху. Тихонько стянул верхние вещи и на цыпочках прокрался вдоль стены. Чтобы подняться на третий этаж, к своей бывшей спальне, мне следовало пройти мимо двери гостиной, которую занимал званый гость, и — я не сомневался в этом — господин.
Бросив короткий взгляд внутрь, я понял, что не ошибся.
В комнате действительно находился Мануэль в компании Эйрига. Жаркое пламя камина разносило по дому тяжёлый запах хвои и плотный жар, томивший из проёма и тут же ударивший по прохладному с улицы лицу. Они уютно устроились у самого огня на шкурах, обычно развешанных по стенам. Закрученные жгуты помятых простыней обвивались вокруг влажных переплетённых тел. Взгляды пары были устремлены на огонь — меня они не могли видеть. В руке Мануэля покачивалась тонкая ножка бокала, на дне которого лениво переливалась рубиновая жидкость.
— …Оскольм такой увалень. Иногда мне кажется, что голова ему нужна исключительно для того, чтобы носить шляпу. И то, если бы ты знал, какие несуразные котелки выбирает этот пень, только бы диву дался.
— Что же тебя держит рядом с ним? — расслабленно спросил Эйриг, пока его пальцы скользили вдоль чужого плеча.
— О, он плох отнюдь не во всем, — многозначительно хмыкнул Мануэль и допил остатки вина. — Только не нужно смотреть на меня свысока, дорогой. Ты же не забыл, что правит миром? Любовь и звонкая монета. С последним у Оскольма тоже всё замечательно. К тому же, он состоит при дворе. И, думаю, с правильным подходом он всего добьётся.
— Значит, ты здесь ненадолго?
— Только не нужно о грустном, Эйриг! Давай наслаждаться моментом, — Мануэль перевернулся на бок, соблазнительно изогнувшись и вздохнув: — К тому же, судя по камушку на груди мальчишки, тебе тоже не скучно.
Эйриг не ответил, видимо, не посчитав брошенную фразу вопросом.
— Что же тебя так привлекло в человечке, раз ты отдал ему сердце? — после недолгой паузы продолжил Мануэль, стараясь наполнить голос безразличием, и это ему почти удалось.
— Как и твой Оскольм, Тэг весьма интересен.
— И что же занимательного может быть в мальчишке? — стараясь унять напор, спросил Мануэль.
— Хотя бы то, что он не совсем человек.
— То есть? Считаешь, я обманулся? — не поверил Мануэль, и даже приподнялся на локтях, чтобы лучше видеть лицо Эйрига.