Дальше шли еще двое ворот, похожих на те, что они видели у входа в храмовый комплекс, впереди виднелись красноватые чайные крыши, обокраденные сереющим небом, уже притушившим яркий оттенок.
— Храм был построен в честь бога Хатимана, покровителя воинов и сражений, а значит, и всех самураев, в тысяча шестьдесят третьем году. Изначально он находился не здесь, но спустя более ста лет его перенесли сюда, на вершину Журавлиного холма, — тихо рассказывала девочка, бредя с Азулом вдоль зарослей азалий.
Имрахец в очередной раз отметил уважение к истории в роду Моцумото, не отвлекаясь от созерцания необычной для глаза постройки. Вся она, словно бы воздушная, была выложена множеством ровных квадратных перекладин с золотистой отделкой поверх насыщенного красного и тяжелой, нависающей шатром крышей, соизмеримой с третью всего здания.
— Красиво, — честно отозвался Азул, впечатленный необычным видом религиозного строения.
Представители его рода по матери считались прямыми потомками богов и оттого место поклонения людей, пусть чуждое и необычное, откликалось где-то в самой глубине его души. Архитектура циркулярной церкви не носила ничего общего с японским стилем и тем была прекрасней и неповторимей.
— Ты прав, здесь действительно красиво, — согласилась Рин, когда они замерли напротив храма в числе малочисленных гостей, спешивших, как и они, познакомиться с одной из главных достопримечательностей Камакуры.
Здесь гораздо меньше людей, чем в супермаркете, — отметил про себя Азул, догадываясь, что дело здесь совсем не в позднем часе. Скорее потому, что люди выбрали себе нового кумира: гладкого, отражающего свет, со множеством пикселей и возможностью снимать самих себя. А когда-нибудь, в погоне за новыми материальными благами, они изведут ресурсы планеты, низвергнув ее в хаос и переживут самую страшную после гибели Сидериса катастрофу…
Рин обняла себя за плечи.
— Замерзла?
— Нет, — обычный ветер не мог доставить неудобства Мацумото Рин.
— Идем, я провожу тебя домой.
Летний вечер в Камакуре приятно освежал после жаркого дня, ребята шли к дому Рин. Она снова взяла принца за руку, а он не стал отталкивать девочку, чувствуя холод замерзших пальцев.
Они шли не спеша и каждый думал о своем, не мешая друг другу.
— Рин, могу я тебя спросить, — прозвучало, когда вдали показались низко нависающие ворота в поместье девочки.
— Конечно.
— Я бы хотел знать, почему ты больше не занимаешься кюдо.
Пальцы в руке мальчишки заметно дрогнули, шаг замедлился на мгновенье. Рин молчала, продолжая приближаться к дому.