1906. Август.
Маннергейм, как и все в караване, двигался верхом. Его молодой, но умный и сильный иноходец с коричнево-золотистой гривой очень чутко понимал всадника. Шёл легко, будто играючи преодолевая большие расстояния.
Полковник, с юности привыкший к седлу, от дальней верховой дороги тоже уставал мало и всегда был бодр. Хорошо думалось на ходу, когда, конечно, не надоедал Пеллиот своим присутствием.
С трудом барону удалось избавиться от подчинения французу. Когда формировали экспедицию и с Пеллиотом шли переговоры, синолог настаивал. Но всё-таки за финским учёным стояла поддержка Российского правительства, и Пеллиоту это объяснили. Потом, уже после экспедиции, барон осознал, что болтливость француза могла ему, барону, стоить дорого. Но обошлось... Находчивость и ум молодого полковника, его истинная образованность, позволяющая ему действительно быть учёным, профессором, проводящим исследовательские работы, — всё это помогло ему не сделать военную свою миссию предметом обсуждения в китайских газетах. Копыта Филиппа звонко постукивали, топот коней каравана превращался горным эхом в лёгкий гул. Цепь экспедиции из восьмидесяти с лишним лошадей и полсотни людей, вытянулась почти на версту. Охрана — два десятка джигитов и казаков, нанятые Пеллиотом, пыталась подгонять отстающих, потому что растянувшийся караван было невозможно охранять. Дорога часто поворачивала за скалы, и за этими поворотами части каравана оставались скрытыми от глаз охранников. Правда, оружие в караване было у всех.
Проводив Маннергейма и Пеллиота, принц Хассан-Бегин сердечно попрощался и дал им в сопровождение десяток своих нукеров. Но, выведя караван из ущелья на прямой путь на Кашгар, нукеры попрощались и, поклонившись Маннергейму и Пеллиоту, поскакали восвояси.
Караван растянулся. Копыта позванивали о камень тропы. Гулкое эхо гор повторяло и множило звуки движения коней и людей. Бело-жёлтое горное солнце озаряло обветренные лица путников, отражалось в медных пряжках амуниции, конской сбруи, в металле казачьих штуцеров и шашек, горских мультуков[4].
Полковник ехал в середине конной вереницы. С ним двигались шесть вьючных лошадей, которые везли его груз. Научное и военное оборудование, одежду, еду, всё, что нужно в долгом странствии. И, конечно, оружие и припасы к нему. Всевозможные подарки для местного населения — барон тщательно изучил путешествия Пржевальского в Азию, и полностью использовал его опыт.