Рядом двигались два казака, помощники барона, вооружённые шашками и укороченными винтовками — карабинами. Немного сзади — нанятый им в Оше киргизский джигит Эссенгул и переводчик Лю.
Внезапно впереди, как раз за поворотом дороги, громыхнули два выстрела, потом ещё... Полковник мгновенно выхватил из кобуры свой мощный браунинг калибра три десятых дюйма[5] и погнал коня. Его казаки тоже пришпорили лошадей, но не поспевали за ним.
Через несколько секунд стремительной скачки он за скалой увидел горцев, напавших на караван...
Два караванщика-француза пытались обороняться, но не успели выстрелить. Ловкий конник-киргиз метнул в одного свой кара-балта, небольшой, тяжёлый топорик. Молнией пролетев пять саженей, топор врубился французу в грудь под горло... Несчастный, вскинув руки и выронив винтовку, сползал с лошади. Второго караванщика застрелил другой бандит. Ещё трое французов и казак-охранник уже валялись на дороге.
Всё это в считанные секунды барон увидел, засек, принял решение. Опытный, хладнокровный, тренированный боец, он стрелял на скаку. После трёх его выстрелов, трое шайтан-тоо[6] распластались на дороге. Тотчас же, не замедляя скачки, полковник резко наклонился почти под коня, и вскинувший свой мультук горец промахнулся. Выстрелить вторично барон ему не дал. Уложил его, всадив пулю в грудь.
Сзади уже палили из карабинов два его казака.
— Господин барон, Густав Карлович! Как вы?
— Нормально.
Не ожидавшие такого отпора горские грабители повернули коней на боковую дорогу, откуда они и напали.
Полковник убрал браунинг в кобуру, казаки продолжали стрелять в удаляющихся всадников. Спешились и прицеливались тщательно — один с колена, другой стоя. Барон смотрел в бинокль, который всегда висел на груди, и отчётливо увидел, как один из горцев упал с коня, и тот волочил его за стремя. Остальные ускакали.
Только теперь подъехали охранники, появился Пеллиот. По валяющимся телам всё было понятно. Ничего не надо было объяснять. Но казаки-очевидцы и особенно, несколько французов, вовремя спрятавшихся за коней, рассказывали, жестикулируя, шумно и взволнованно.
Все с уважением поглядывали на Маннергейма. Казаки смотрели на своего хозяина, и в расширенных глазах у них была видна их потрясённость случившимся событием.
Пеллиот подъехал и вежливо поблагодарил барона за быстроту действий, спасение имущества и людей. Тот кивнул в ответ. Достал фотокамеру и, будто снимая место события, сфотографировал развилку дорог, начало ущелья, склоны.
Вереница всадников и навьюченных лошадей двинулась дальше. После трёх часов пути Пеллиот объявил о кратком привале. Остановились, чтобы осмотреться после набега разбойников, посчитать потери. От места нападения отошли порядочно, да и бандиты, получившие отпор, уже теперь далеко. Надо было привести себя в порядок перед спуском в долину к поселению киргизов.