...Маннергейм, президент Финляндии, ещё держал свой штаб в Миккели, активно, а не формально оставаясь главнокомандующим. Шли тяжёлые бои с немцами на севере Суоми. И необходимо было его присутствие и прямое участие.
Безусловно, он доверял и вполне полагался на своих талантливых, как он справедливо считал, генералов. Хейнрихс, Сииласвуо, Паяри, Хейсканен, многие другие. Он их подготовил, можно сказать, воспитал. Да и по возрасту они почти все годились ему в сыновья. Сейчас они освобождали север своей страны теперь уже от немцев, бывших союзников. Но его генералам сейчас нужна была его поддержка и помощь. В их действия он не вмешивался, но часто они советовались. Очень ещё тяжёлая была обстановка. Но продвижение уже шло. А русские, к сожалению, не помогали, как это было предусмотрено в соглашении. Расчётливому Сталину нужна была только выгода.
Маршал повернул ручку полевого телефона:
— Соедините с Хейнрихсом!
— Хейнрихс слушает, господин главнокомандующий!
— Ну как, господин генерал?
— Взяли Рованиеми, господин маршал! Немцы, боясь окружения, отступили. Посёлок сожгли до последнего сарая. Оставили долину реки Торнио, но... заминировали все дороги... Разминируем и продвигаемся, господин маршал!
— Хорошо, господин генерал! Продолжайте!
— Слушаюсь!
Он постоял у карты, вглядываясь в северный берег Ботнического залива. Потом прошёл к окну. Вечерело. Дома Миккели, повреждённого бомбёжками, озарялись багровыми лучами вечернего октябрьского солнца.
Он любил один стоять у этого окна и смотреть на вечереющее небо, облака. И всегда в это время курил сигару. Рассматривая эти облака, длинные и угасающие солнечные лучи, он думал о многом, представляя себе землю так, словно смотрел на неё с наблюдательной позиции облаков. Зримо представлял всю Суоми, с израненной землёй на южных и восточных границах. С огнями боёв на Севере. Ясно видел огромную напряжённую работу, которая идёт в стране.
Люди осваиваются на новых местах для постоянной жизни. Везут продовольствие для тех, кому нечего есть. Где-то уже пытаются приводить в порядок разбомблённый завод. Везут топливо, оборудование.
На Севере идут ожесточённые бои, хотя русские громко говорят, что «идёт война, похожая на игру». Им бы — поучаствовать в этой «игре»! А ведь они-то лучше других знают, что такое война, а что — игра.
Он долго продолжал смотреть на огненные от солнца облака и отчётливо, будто оттуда, с высоты, видел свою Суоми. Обожжённую, ещё дымящуюся, но крепкую, живучую и уже возрождающуюся вновь, как гордая и прочная, хотя и небольшая, северная держава.