Не скажу, что я пришел в восторг от этого предложения, но оставаться в коридоре было еще глупее. Тем более что вот-вот должен был грянуть звонок с урока.
Леся
Ладно, расскажу, как всё было. Хотя даже вспоминать не хочется.
Нас привели в кабинет завуча. Как арестантов! И орали не переставая! Тим ещё в коридоре выключился, я видела.
Он вообще не переносит, когда на него орут. Или на кого-то орут в его присутствии. Моментально выпадает из реальности парень.
Так и сейчас. Стоит, вроде голову опустил. Как в коконе. Слушает своего внутреннего Моцарта, не иначе.
Я так не могу. То есть я тоже не переношу крика. У меня в голове будто лопаются воздушные шары, трутся друг о друга и лопаются. И я начинаю кричать в ответ.
Непонятно, почему я сдержалась в этот раз. Наверное, потому что увидела Инночку в слезах.
Инночка – это секретарь. Кабинет у завуча просторный, в два окна. А перед ним приёмная, в одно окошко. Мы остановились в приёмной. И возле этого самого единственного окна сидела за своим компьютерным столиком Инна и рыдала. Нос у неё распух до безобразия, а глаза, наоборот, стали маленькими. Значит, рыдала долго.
Так вот, посмотрела я на неё, и ругаться мне расхотелось. А ещё я заметила, что завуч злится не столько на нас с Тимом, сколько на этого самого чужака. Упругий его фамилия, я запомнила. Упругий Сергей Витальевич, надо же!
Хотя какой там Витальевич! При дневном свете стало видно, что он совсем не солидный. Возраста какого-то неопределенного. Вроде молодой, а на залысинах поскользнуться можно.
Вот, значит.
Иннуся плачет, завуч кричит, Витальевич пыжится.
И всё это как-то связано с нами. Со мной и Тимом.
Мне стало интересно, так что я даже злиться перестала.
И тут Тим ожил:
– Вы нас в чём-то обвиняете?
Тим никогда не хамит в открытую. Говорит всегда вежливо и неторопливо. Но как-то так у него получается, что лучше бы хамил, честное слово. Очень уж много превосходства в голосе, в манерах, во всём. За это Тима многие не любят. Считают, что он выпендривается. Но только не я. Я-то вижу, что Тим не такой. Он… Ладно, потом про Тима.
– В чём мы, по-вашему, виноваты? – спросил Тим.
Усердный, то бишь Упругий, прищурился так недобро и говорит:
– А вы не догадываетесь?
– Нет, – спокойно отвечает Тим.
– Нет?!
Тут завуч вступилась.
– Сергей Витальевич, – предостерегающе произнесла она.
Упругий заткнулся. Только покосился недовольно, но не на завуча, а почему-то на Инну.
– Мы хотим знать, что вы во время учебных занятий делаете в местах, где вам быть не положено, – сказал Упругий.
– Например?
– Например, здесь. В приёмной.