И я заткнулся.
Никак я это не мог комментировать.
Я только соображал, что отец засветился с немаленькой суммой денег, которыми вряд ли вообще пользовался. Это значит, что родитель вляпался в очередную сомнительную историю. Если что-то серьёзное, то его условный срок грозит превратиться в реальный.
Я знал только одно: нельзя допускать никакого расследования! Упругий – салага, он пухнет от энтузиазма, хотя полномочий у него никаких. Но его дурная активность принесёт плоды, если Вера Васильевна захочет.
Надо это пресечь.
Любым способом.
– Проясни ситуацию, Тимофей! – сказала завуч.
– Шах и мат, – я криво усмехнулся. – Это я взял карточку.
Я видел, как у Упругого вытянулось лицо. Не ожидал, наверное.
– Ты уверен? – спросила Вера Васильевна.
– Уверен.
– Что ж, – Вера Васильевна помолчала. – Неприятно такое слышать, конечно. С какой целью ты это сделал?
– Ни с какой. Так просто взял.
– И не собирался воспользоваться деньгами?
– Собирался, ага. Если бы код узнал.
– Хорошо. Мы ещё поговорим об этом. Теперь верни карточку.
– Разве вы её не заблокировали?
– Заблокировали. Всё равно надо вернуть.
Я развёл руками:
– Не могу.
– Ты издеваешься, Ребров? – не выдержала Инна. – Говори немедленно, где карта!
– Не скажу!
– Я немедленно ставлю в известность о случившемся твоих родителей, Тимофей! – холодно произнесла завуч.
– Ваше право!
– Свободен!
В дверях я столкнулся с Полиной.
А потом меня всё-таки вырвало. Обильно и мучительно.
Я стоял в туалете, прижавшись лбом к холодному зеркалу и унимая дрожь во всём теле.
Я знал, что меня ждёт дома.
Полина
Свет в ванной комнате казался холодным и мёртвым. Мне не нравилось это освещение. Поэтому я предпочитала ванную на первом этаже. Но сейчас она была занята. У нас вторую неделю гостили друзья Фёдора, трое. Без надобности я с ними не общалась.
Не друзья, а деловые партнёры. Многолетние, впрочем, что в Фединой системе ценностей равнозначно дружбе.
Я торопливо умылась, чтобы поскорее покинуть ванную. Не понимаю, зачем тратиться на дорогущее освещение, если от него никакого комфорта.
Фёдор и его друзья сидели в гостиной и что-то обсуждали. Они каждый вечер и каждое утро что-то обсуждают.
Фёдор никогда не посвящал меня в свои дела. Но по его настроению, по количеству движений, по частоте и громкости телефонных разговоров и ещё ряду признаков я могла догадываться, гладко ли идут дела или, как сейчас, назревают проблемы.
– По документам точно всё в порядке?
– Не подкопаешься!
– Это главное. А что будет с твоим пассажиром?
– При хорошем раскладе всё с ним нормально будет.
– А если увязнет?