Погоню они заметили утром следующего дня. Накануне до темноты они ехали примерно в том же направлении, куда пробирался Новицкий во время неудачного своего побега. Сергей сказал Атарщикову, что есть, наверное, путь короче; объяснил, что Зелимхан с нукерами не гнались за ним, а, опередив, поджидали в долине. Семён только вздохнул.
— Это их лес, это их горы, — промолвил он спустя полверсты. — Ничего не поделаешь. Мухетдин ведёт той дорогой, которую знает.
Новицкий и сам заметил, что проводник их не столь уверен, как был на той стороне Снегового хребта. Не раз и не два на развилках он придерживал лошадь и, свесившись с седла, долго сравнивал обе тропы, всё не решаясь предпочесть правую левой.
Но до ночи никто их не тронул. Они так же переночевали в лесу, привычно разжевав перед тем, как улечься, по горсти вязкой, питательной смеси, запили холодной водой из родника, что обнаружили неподалёку. И, обернувшись бурками, повалились на землю, причём каждый держал повод собственной лошади. Животных они покормили, но не рассёдлывали.
А потом лес кончился. Они выехали к опушке и долго стояли, изучая огромный язык степи, что вытянулся перед ними. Хорошо знакомый Сергею пейзаж — волнистая равнина с холмами, поросшими колючим кустарником, едва заметные шрамы балок, перечертившие плоскость, редкие купы деревьев, отмечающие заводи реки, стремившейся, как и они, к северу.
Зоркие глаза молодого Темира шарили по открывшемуся пространству, не пропуская ни кустика, ни ложбинки. А Мухетдин, казалось, просто втягивал воздух резко очерченными ноздрями, ощупывая мир верхним чутьём, подобно дикому зверю. Не нашёл ничего подозрительного и первым выехал на открытое место.
— К вечеру будем у русских, — бросил он, проезжая мимо Новицкого. — Если будет на то воля Аллаха.
Ещё вчера он убедился, что они с Новицким вполне понимают друг друга, и перестал ломать свой язык нелепыми словами чужого.
— Вёрст десять-пятнадцать всего осталось, — добавил Атарщиков. — Продержись, Александрыч.
После целого дня в седле, после двух ночёвок в холодном лесу тело Сергея задеревенело. Но он знал, что не имеет права даже посетовать на усталость, и, не доверяя голосу, только кивнул.
Они поскакали по высокой траве, обогнули выступ того же леса, что узким клином выбегал в степь, и тут услышали выстрел.
Слева на гребне, что поднимался над равниной, словно бы бруствер предгорного укрепления, стояла группа конных человек в двадцать. Расстояние по прямой было более версты, и никто не мог надеяться попасть на таком расстоянии. Стрелявший, очевидно, хотел предупредить врагов, сообщить, что они бегут уже не по следу, а гонят по-зрячему. Но, может быть, выстрел служил сигналом и для другой партии преследователей. Времени рассуждать не оставалось.