— Тебя не было восемь дней, — сказал он сыну, не спрашивая, не упрекая, а только отмечал факт, известный обоим.
На самом деле Абдул-бек отсутствовал больше месяца. Но должен был вернуться давно, и те восемь дней, о которых сказал Джамал, были лишними. Семья начала уже беспокоиться. Бек понял это и чувствовал, что дол>г жён был объяснить, оправдаться хотя бы перед отцом.
— Зелимхан умер, — сообщил он коротко, но, помолчав, добавил: — Аллах решил освободить его от мучений.
— Он был храбр. Чья пуля попала в шею?
— Бетал, брат Мухетдина, аварца из аула Анцух. Он несколько раз ездил со мной, но вдруг решил пойти с русскими. Я убил его, и теперь его братья будут искать моей смерти.
— Трудно прожить, не встретив ни одного врага. Чужая ненависть укрепляет руку, делает зорким глаз, а слух чутким. Всё же скажу: лучше всего враг выглядит мёртвым.
— Но часто приходится хоронить друзей, — заметил Абдул-бек и смутился, потому что Джамалу на своём веку приходилось опускать в землю знакомых джигитов куда чаще, чем ему самому.
Джамал заметил замешательство сына. Что ж, если мальчик проживёт ещё хотя бы лет двадцать, он узнает, что такое — вдруг осознать: всех, с кем схватывался в борьбе, в шуточном бою деревянным оружием, скакал наперегонки по длинному, травянистому склону, их всех больше нет.
— Дошли вы до Терека? — спросил он, хотя уже видел, что сын и его нукеры пришли без добычи.
— Нет, — коротко ответил Абдул-бек, недовольный, что ему напомнили о неудаче; но тут же вспомнил, что говорит с отцом, и продолжил, словно бы извиняясь за резкость: — Они ждали нас и встретили ещё у этого берега. Дауд ехал первым и почувствовал запах неверных. Они гнали нас до темноты, но, хвала Аллаху, мы не потеряли ни одного человека. Попробовали уйти левее, обогнуть их крепость на Сунже, но и там поджидала засада. Этот русский, которого Джабраил держал в ауле, он узнал слишком много. Надо было убить его сразу, а потом расплатиться с его хозяином.
— Этим убийством ты бы оскорбил храброго Джабраил-бека.
— Знаю. Потому я и удержал свою руку, — отрезал Абдул-бек и задумался.
— Среди русских, — осторожно начал говорить Джамал, — среди этих неверных тоже есть достойные люди.
Абдул-бек вдруг рассмеялся, неприятным, отрывистым смехом, будто бы заставляя себя выдавливать горлом непривычные, неудобные для него звуки.
— Не ты ли учил меня, что мужчина должен иметь сильных врагов. Слабые лишь оскорбляют воина.
Теперь смутился Джамал.
— Говорят же, что промолчал — и ты хозяин своему слову. Выпустил — и ты его раб.
— Я не хотел обидеть тебя.