— Ну а я – Иван Семенович, — представился «профессор», — лектор общества «Просвящение», ополченец, а это, — он указал на соседей по палате, — Костя и Егор – танкисты, в Т-60 вместе горели.
В коридоре раздались шаги, и в палату вошел врач в сопровождении Клавдии Михайловны и еще одной молоденькой медсестры.
Так, утренний обход, — догадалась Маша и опустила занавеску. Ладно, поговорим позже, впереди еще много времени.
Её осматривали первой. Лечащий врач спросил о самочувствии, как спала, сильно ли раны беспокоят. В общем все, как положено. А потом, потом началась «экзекуция», то есть перевязка. Бинты-то к ранам присохли, а отмачивать их – ну она же не в частной VIP-клинике. Так отодрали, конечно, с максимальной осторожностью, но все же удовольствие было ниже среднего, да еще и обработали антисептиками впридачу. Так что в результате всего этого процесса Маша чуть не пожалела о том, что немцы ее сразу не убили и утешилась только тем, что подобное не каждый день бывает. Так что вытерпеть можно. И к тому же ей еще крупно повезло, что она без сознания валялась, когда осколки из нее вытаскивали, а то ведь могли бы и под «крикаином» операцию сделать, то есть по-живому, без наркоза, по причине отсутствия такового. Во, ужас-то. А о том, что такие случаи бывали, она от бабушки слышала. Господи пронеси, не надо. После обхода был завтрак и, несмотря на боль в потревоженных ранах, Маша поела с большим аппетитом. Полежала еще немного, а потом снова приподняла простыню – посмотреть, что в мире происходит. Егор лежал, как и прежде. Костя, неуклюже зажав в забинтованной руке карандаш, писал письмо, а Иван Семенович, сидя на кровати, свесив вниз ноги, читал газету. И тут только Маша увидела куда он ранен – обеих ступней у «профессора» не было.
Ой, ноги оторваны, инвалидом остался, — подумала Маша, чувствуя, как колючий комок подкатывает к горлу. За полгода, проведенные на войне, она насмотрелась на многое. Но вот так близко ампутанта видела впервые и ей стало немного не по себе.
— А, у нас гости, — улыбнулся «профессор», увидев, что Маша приподняла занавеску и, перехватив ее взгляд, быстро добавил:
— Не обращай внимания. Ходить и на протезах можно, а лекции читать – сидя. Ты сама-то как? Сильно на перевязке намучилась? Вон смотри, все глаза красные.
— Есть немного, — призналась Маша. — Но это ведь не каждый день бывает.
— Конечно не каждый, — подтвердил Костя, закончив писать письмо. — От состояния ран зависит. Да, если ты, Маша, спать не будешь, я радио включу, сводку Совинформбюро послушаем.