Им овладела жадность к работе. Он готов был работать круглые сутки, благо судьба послала добровольную и очень послушную помощницу. Он снова был не только гостеприимным хозяином, но и рачительным начальником. Ему нравилось приказывать Христине, следить за тем, как она стремилась точно и быстро исполнять самые незначительные поручения. Нравилось ощущать власть над этой строптивой девушкой, по природе своей не склонной подчиняться кому бы то ни было. Однако ему она подчинялась с несвойственным ей смирением, и если иногда и становилась хозяйкой, то касалось это лишь домашних занятии, споров о приметах, охоты, заготовки дров, то есть тех вещей, в суждениях о которых Сергей и сам с удовольствием уступал ей первенство.
Когда к концу пятого дня Христина сказала, что обоз едва ли пройдет до последних апрельских заморозков, Сергей даже обрадовался этому. Но тут же заспорил, что остяки пройдут с обозом при любых обстоятельствах, и даже рассердился на себя за то первое ощущение радости. Для того чтобы как-нибудь освободиться от этого двойственного чувства и в то же время не потерять ту радость, которую доставляло ему присутствие Христины, он предложил девушке остаться на разведке, когда прибудут механизмы, яркими красками описывая труд геолога. Но Христина сказала:
— Если бы мне так научиться уговаривать! А то всю отцовскую работу приходится вести одной. Вы не пойдете ко мне на выучку, Сергей Николаевич?
— Я не шучу, Христина. Осенью вы могли бы поступить в геологоразведочный институт. Я подготовлю вас к испытаниям на второй курс.
— Я и так осенью пойду в институт. Правда, в Лесной. Каждый человек должен учиться делу, которое он любит. Меня и сейчас мои дела ждут, — неожиданно добавила она, не поднимая головы и в упор глядя на огонь.
Сергей молчал. Христина подняла голову, посмотрела на него, сказала:
— Завтра я уйду.
Раньше чем она произнесла эти слова, у него уже были готовы тысячи возражений. Но, еще не начав их высказывать, он знал, что Христина легко опровергнет их, как бы настойчив он ни был. И все-таки заговорил, заранее чувствуя себя побежденным:
— Как вы пойдете, Христина? Вы же сами сказали, что сейчас через реки не перебраться, что в каждом логе вода, с каждой скалы обвал. Подождите до прихода обоза.
Она поглядела странным своим взглядом, в котором уживались и насмешка и грусть, и ответила:
— Это у горожан так: если машина пройдет, значит, и человек проберется. А у нас иначе: где волк пробежит, там и охотнику путь.
— Но какая сейчас в лесу работа?
Она усмехнулась:
— Что вы знаете о лесе? Теперь каждое дерево воскресает — тут-то ему и нужен уход. В этом году будут брать дерево в соку, первый раз в нашем квартале начнется летняя рубка. Пришлют вот таких же незнающих, они мне весь лес погубят. Каждое дерево им надо указать.