Леди Пейджет покачала головой. Еще полчаса назад Дэзи была готова рыдать от отчаяния, и вдруг такая перемена. Глаза сверкают, щеки горят румянцем. Куда теперь до нее Клариссе Эштон с ее несколько безжизненной красотой!
— Мы решили не смотреть спектакль, — сказала она вслух, обращаясь к Колину.
— Да, скукота редкая. Значит, вы уходите?
— Да, пожалуй.
— Позвольте проводить вас.
— Конечно.
Они втроем спустились вниз, причем, Колин старался быть поближе к Дэзи. На выходе он предложил ей руку, а после помог сесть в карету.
— Как же насчет прогулки послезавтра, мисс Вайз?
— Мы ведь договорились, — ответила она, — вы обещали за нами заехать, мистер Брэнстоун.
— Конечно, — просиял он, — непременно заеду. Значит, до послезавтра, мисс Вайз. До свидания, леди Пейджет.
— До свидания.
Карета тронулась. Женщина откинулась на подушки.
— Ты заметила, как он на тебя смотрел? — спросила она чуть позднее.
— Как?
— Ты ему определенно очень понравилась. И причем, с первого взгляда. Между прочим, Брэнстоун из очень хорошей семьи, дорогая. И характер у него прекрасный, добродушный, незлобивый, веселый. Правда, поговорить любит, что верно, то верно. Но я не вижу в этом большого недостатка.
— Что вы имеете в виду, тетя? — спросила Дэзи.
— Хотя бы то, что на свете много других, не менее достойных молодых людей, кроме Мэйворинга.
— Не говорите мне о нем. Слышать не желаю. Вы правы, он далеко не единственный. И не лучший.
— Очень хорошо, детка, — захлопала ресницами леди Пейджет, — сейчас ты дашь фору любой злючке.
— Любой стерве, вы хотите сказать, — хмыкнула Дэзи, — я могу быть ею иногда. Не очень часто, правда.
— Ты об этом жалеешь?
— О чем? О том, что не часто?
— Да.
— Нет. Быть стервой постоянно довольно утомительно. Но иногда очень приятно.
— Да. И поучительно, — вставила тетя.
Дэзи приподняла брови.
— Я имею в виду веер, — пояснила та, — это было так эффектно! Я не ожидала от тебя такого.
Девушка фыркнула.
— У бедного мистера Брэнстоуна челюсть на пол упала. С громким стуком, — заключила леди Пейджет, не слишком деликатно, но очень точно, — он даже перестал болтать.