Мадам важняк взирала на взбунтовавшийся приданный ей низший состав с таким изумлением, что, кроме невнятного шипения, не могла издавать больше ничего. Скрипковская! Скрипковская, черт побери! Которая сама лезла затычкой в такие противоправные бочки, только чтобы помочь доказать и наказать, вдруг разговаривает с ней не как сотрудница и временами даже сообщница, а… как какая-то бюрократка-проверяющая, по-другому не скажешь!
— Катерина, ты с ума сошла?! — выдохнула она наконец.
— Точно! — подтвердила Катя. — Сошла! И теперь буду делать все, как положено! Если не могу найти свидетельства преступления, то фабриковать их точно не стану! Если преступник умнее нас, пусть гуляет!
— То есть как это, — взвилась Сорокина, — гуляет?!
— Пешком! Дышит свежим воздухом! На каруселях катается!
— У тебя, Скрипковская, с головой явно не в порядке! — Прокурорская дама вскочила со стула и, сметая на пол все подряд, рванула к себе имущество.
— Точно. С головой у меня не в порядке! — согласилась Катя. — У меня по этому поводу даже справка есть! И если у вас все, — она собрала с пола разлетевшиеся листки, тщательно отобрала те, что принадлежали Сорокиной, и вручила их по адресу, — если все, то у меня еще куча других дел!
— Угу! — Следователь не глядя впихнула все внутрь. — Ладно! Я сейчас пойду к вашему начальству и…
— Именно этого я и хочу! — парировала Катя. — Чтобы это все увидело начальство! Чем незаконным вы меня склоняете заниматься!
* * *
— Ну и к чему такому незаконному она тебя склоняла?
— А ты что, сам не прочитал?
— Ну… она мне особо не показывала, но орала так, что до самой проходной слышно было! А потом рапорт накатала. На, полюбуйся!
Катя, вовсе не уверенная в том, что она хочет это читать, нерешительно взяла с лысенковского стола три убористо исписанные странички. Ого, ничего себе Сорокина на нее нажаловалась! Вот это да! Подробно, обстоятельно, с перечислением по пунктам всех Катиных промахов, начиная с той поры, как она пришла сюда практиканткой и с Сорокиной даже знакома не была! Ну и, соответственно, полрапорта занял список собственных регалий и заслуг, а то, что они, заслуги, у нее, важняка Сорокиной, имеются, это уж всякий знает! Как и промахи у невыносимой, неисполнительной, ленивой, тупой, слепой, безрукой и некомпетентной старлея Скрипковской, которая теперь к тому же еще и Тодрия! Между строк так и читалось, что с нее надо снять погоны, в судебном порядке отобрать все полученное за время службы жалованье, а потом еще и публично высечь розгами, чтобы другим неповадно было!