Прокурор так нахмурил брови, что они сошлись на самой переносице. Вид у него был крайне недовольный.
— Ёста Петерсон тоже видел парня, который бежал по Английскому парку? — спросил я.
— Н-да, — ответил Эрнст уклончиво и покосился на брата. — Похоже на то.
— Так, может быть, он сам и бежал? — предположил я.
Харальд Бруберг устремил на меня свой взгляд. Он говорил очень сдержанно и явно не склонен был шутить.
— Есть ли у вас какие-нибудь основания считать, что человеком, бежавшим по парку, был прецептор Петерсон? — спросил он строго.
— У меня? — переспросил я. — Нет, таких основании у меня нет.
— Но вы намекнули, что это мог быть он?
— Это был просто добрый совет, — ответил я. — Ведь в наше время никогда не знаешь, чего ждать от ближнего.
Теперь он даже не пытался скрыть, что не питает ко мне особой симпатии. Его лицо выражало презрение или еще что-то в этом роде. Я посмотрел на него и поправил галстук.
— Еще один вопрос, — сказал он. — Вы уверены, что секретарь факультета Улин сказал вам вчера вечером, будто провожал госпожу Хофстедтер от здания филологического факультета?
— Конечно, — сказал я. — А как же иначе? Или теперь он утверждает, что все было не так?
Харальд Бруберг с трудом подавил раздражение.
— Улин утверждает, будто он сказал вам, что встретил госпожу Хофстедтер во время следственного эксперимента. Но вы были немного навеселе и потому, возможно, неправильно поняли его.
Он с особым удовольствием повторил слова Улина о том, что я был пьян.
Официантка принесла мне виски. На это у нее ушло невероятно много времени. Харальд Бруберг, которому явно надоело мое общество, попросил счет. Но официантка, кажется, все предусмотрела и немедленно подала Брубергу счет. Они встали. Я взял свой стакан и тоже поднялся.
— Иду в бар, — сказал я.
Они промолчали. Я последовал за ними. Когда идешь рядом с представителями полиции, всегда чувствуешь, что ты в надежных руках. Тут я вспомнил, что всю жизнь мечтал прокатиться в полицейской машине. Я уже хотел попросить об этом Харальда Бруберга, как вдруг он повернулся ко мне и спросил:
— Итак, вы настаиваете на своих показаниях по поводу разговора с Улином вчера вечером?
— Я подумаю, — ответил я.
Я сидел в баре наедине со своим виски и проклятым жужжанием в голове и думал о братьях Бруберг. Разговор с ними оставил у меня неприятный осадок. Это все чепуха, будто я неправильно понял Хильдинга. Он сказал четко и ясно, что провожал Мэрту от здания филологического факультета. И произошло это наверняка после следственного эксперимента, так как по дороге они говорили о Харальде Бруберге, а до следственного эксперимента они его никогда не видели. В котором это было часу? Примерно между восьмью и половиной десятого. Но почему Улин соврал Брубергу? Неужели он просто проговорился, когда болтал со мной вчера вечером? Я стал раздумывать, не выпить ли мне еще, прежде чем закроется касса. Было около половины двенадцатого. Скоро в бар перестанут пускать. Я вытащил пару кусочков льда из стакана, стоявшего передо мной на столе. Немного поодаль, через два-три стола от меня, сидела небольшая компания болельщиков, они неистово спорили, какая команда выиграет первенство Швеции по хоккею. Когда я поднял голову, в дверях стоял Хильдинг Улин.