— Я нашел Мэрту, — подтвердил я.
Она вдруг выползла из-под умывальника и посмотрела на меня. Но я тут же загнал ее обратно. Я надеялся, что сегодня она больше не отважится досаждать мне своим присутствием.
— Мы говорили о ней, — сказал Улин, — но так ничего и не выяснили.
— Мы тоже ничего не выяснили, — ответил я.
Он прищурил глаза и быстро взглянул на меня. Я тут же перешел в наступление.
— Ты сказал Брубергу, что не встречался с Мэртой вчера вечером? — спросил я.
— Да, сказал, — ответил он с очаровательной улыбкой. — Он хотел поймать меня на этом, а потом оказалось, что это исходит от тебя. Ты, видимо, неправильно меня понял. Об этом я и сказал Брубергу. Мы встретились с Мэртой после следственного эксперимента.
— Кроме того, ты сказал ему, что я был пьян. Как тебе не стыдно! Зачем тебе это понадобилось?
— Не помню, чтобы я это говорил, — ответил Хильдинг. — Во всяком случае, слова «пьян» я, по-моему, не произносил. Я только сказал, что мы сидели в баре, беседовали и пили гимлит.
— Но от гимлита не опьянеешь, — сказал я.
Я сделал глоток гимлита. Он был кисловатый и по вкусу напоминал недозрелый крыжовник.
— Следовательно, ты провожал Мэрту не от филологического факультета, а до филологического факультета? — сказал я. — И она отправилась туда после следственного эксперимента?
Он немного подумал, посасывая свою большую светло-коричневую сигару. А потом утвердительно кивнул головой.
— Именно так.
— Ты уверен, что я неправильно тебя понял?
Он долго и подозрительно смотрел на меня. Потом лицо его снова расплылось в улыбке. Однако меня уже начинало тошнить от этой демонстрации белых зубов. Интересно, зубы у него свои? Для своих они слишком красивы.
— Что ты хочешь сказать? — спросил он.
Его ложь уже перестала быть правдоподобной, хотя сам он, быть может, этого и не замечал.
— Я хочу сказать то, что я говорю, не больше и не меньше. И по-моему, я выражаюсь достаточно ясно.
— Другими словами, ты обвиняешь меня во лжи? — догадался Хильдинг.
Судя по его виду, он не был оскорблен до глубины души. Он лишь посмотрел на меня из-под густых бровей, затянулся и выпустил маленькое колечко дыма. До поры до времени я решил не открывать боевых действий.
— Так далеко я не захожу, — ответил я миролюбиво. — Вероятно, я должен тебе верить. Возможно, я просто ошибся.
Теперь я лгал так же неправдоподобно, как и Хильдинг. Он по-прежнему смотрел очень подозрительно.
— Да, это была ошибка, — сухо сказал он.
Потом снова улыбнулся своей набившей оскомину улыбкой и сказал уже спокойнее:
— Память — вещь ненадежная, спутать ничего не стоит.