Живой, верно, живой! И без ошейника, хвала божьей паре! Голова цела, руки-ноги на месте…
— Смотрите в оба, — едва слышно проговорил Арркат. — Старайтесь заметить все. Может, это поможет понять, где он.
— Кто тебе такую чушь сказал? Драконы людей вообще не едят! Это для них не «сенхо»!
— Не что?
— Несъедобно, старик! И — между нами — неприлично! Народ такой живет рядом с саюри, мэйори называется, слышал? Так они, представь себе, говядину не едят! Объявили коров священными и с голоду умирать будут — в рот не возьмут. «Не сенхо», богом не дозволено, понимаешь? — Дан вольготно развалился на неудобной постели и занимался привычным делом, требующим немалого умения, а порой настоящего вдохновения. Он пудрил мозги. Обладатель мозгов — тот самый парнишка с запахом молока и щенячьей наивности — смирно сидел у порожка камеры и развешивал ушки, стараясь выглядеть при этом максимально незаинтересованным. Мол, он, весь из себя неподкупный и ревностный служитель Ордена Опоры в меру своих сил исполняет службу. А что при этом в камере с «порченым» сидит — так это всего лишь радение о долге. Не дай Судьбиня, злокозненный маг стену развалит или пол проплавит? И сохрани Дар, сбежит? Нет, он, младший послушник Ансельмо, стеной встанет на пути злокозненного порождения Злиша… (между нами говоря, хлипкой такой стеночкой) и остановит! А пока послушает.
Дан спрятал улыбку.
У каждого человека есть слабости. У любого. Дан всегда делил их на «нормальные», «интересные» и «придурочные», легко определял, какие именно встречаются у каждого конкретного клиента и частенько пользовался этими знаниями. «Нормальные» вычислялись влет, поскольку были самыми распространенными: желание достойно, «не хуже других», пожить, забота о семье, тяга к денежкам, охота быть красивым и молодым (а не быть, так хоть казаться). К ним Дан относился снисходительно и лишней цены не ломил. Все такие. Обладатели «интересных» слабостей даже вызывали его уважение — например, тот рацеец, Йован, что третий год строил у себя во дворе крылья, способные поднять человека в небо. Или знаменитый менестрель Юлиан Серебряный флуер, отказавший в обучении десяткам богатейских деток, но к полному негодованию последних, подобравший буквально на улице двух нищих близнецов. Маэстро ценил талант, а не толщину кошелька. Не всякий поймет… Такие люди редки, и молодой торговец их ценил. И этими слабостями не пользовался. А вот обладатели «придурочных» на его доброту рассчитывать никак не могли. Не терпел Дан ни жестокости, ни желания добиться своего, не считаясь с любой ценой, ни… впрочем, парнишка-тюремщик все равно был не таким. Он, скорей, похож на «интересного». Мальчишка отчаянно, до дрожи, до свечения горящих ушей интересовался зверями. Дикими. Судя по всему, юный служка этих самых зверей только на картинках и видел.