Латка тоже, бывало, мечтала.
А когда сама колдовкой стала, так особо порадоваться и не пришлось. Только и было чуда, что дракон в огороде, да прохладный росток под пальцами. Все время куда-то торопились, убегали, защищались, дрались… и снова убегали…
Она даже ни разу не сказала Дану… да что там не сказала, она и взглядывать старалась пореже! Она не слепая и не глухая, видела, что ее ясну-солнышку вовсе не такие девушки нравятся. Ему по душе бойкие, веселые, а она? Всех достоинств — умение кашеварить хорошо да одежку починить незаметно. Спасибо, Марита выучила грамоте да каким-никаким премудростям «настоящей дамы»: как волосы плести покрасивей «соответственно типу внешности», как себя в порядке блюсти… даже как шею правильно держать и плечи. Пусть Дан не замечал, пусть «сестренкой» всего только звал, но может, когда-нибудь она смогла бы…
Когда-нибудь.
Поэтому головную боль и бродящий по телу жар (постепенно унимающиеся, но пока ощутимые) Латка оставила без внимания точно так же, как разгорающийся зеленоватый огонек на ладони безымянного. Ну чудо и чудо. Мало ли их, чудес, было и будет… главное, чтоб они смогли, чтобы Дан вернулся…
Огонек вырос размером с чашку, потом с плошку… Арркат торопливо зашарил второй рукой по земле, подтащил к себе крышку от котла и будто перелил туда подрастающий сгусток зеленоватого неживого света. Противного такого цвета. Словно кто-то срезал половинку арбуза, выкрасил для шутки светящейся гнилью из старых пеньков да зачем-то на тарелку выложил.
— Готово. Сейчас пойдет отток и раппорт… то есть контакт.
В «половинке арбуза» и впрямь что-то закопошилось, замелькало. Сина явственно передернуло, Клод удивленно вскинул брови — и неудивительно. Узнать Дана в тускло-зеленом червяке с какими-то отростками смог бы, наверное, только Латкин земляк дед Мухась про прозвищу Бочка (во-первых, потому что не различал цвета и все время путал красное с зеленым, во-вторых, дед беспробудно пил со времен смерти «горячо любимой тещи», скончавшейся еще до латкиного рождения, и не раз был замечен за беседами с ухватами, валенками и другими такими же живыми собеседниками). А вот у Звезды такой тренировки не было, поэтому узнать Дана с первой секунды вышло только у Латки.
— Он! Живой…
— Вот это? И правда…
— А почему такой цвет?
— Потому что источник — металл, да к тому же инертный… хорошо, хоть так получилось.
Ночной холодок и сырость, затихающие крики в долине и драконий рев отодвинулись куда-то в сторону. Звезда, не дыша, придвинулась поближе, во все глаза рассматривая своего пропавшего «луча». Товарища. Боевого друга. «Ясно-солнышко».