Так или иначе, Тир со своим маленьким отрядом ворвался в крепость незамеченными. Одни из многих.
И сразу поняли, что местным не до них.
Первое, что увидел Тир во дворе — труп орденца в белом шарфе. Рыцарь машинально заступил дорогу Латке — негоже дамам видеть такое. Но девушка лишь закусила губу. И резко отвернулась от тела, впившись взглядом в ряды крепостных окон. Труп лежал на боку, уткнувшись лицом в кровавую лужу. Смерть его явно пришла не от обломков стены — из шеи торчало толстое древко боевой стрелы. И какой-то оборванец, ловко присев рядом, уже запустил руку в прорези рясы, отыскивая кошель. Останавливать его было некому.
Прямо на глазах ребят выскочивших из небольшой дверки отряд орденцев с короткими мечами наготове бросилась… на орденцев. На своих!
— Что это они…
— Они своих… своих…
— Смотрите, на этих белые шарфы. Как на том, — наблюдательный Клод качнул головой на тело.
— Две группировки?
— Три. Еще горожане.
— Да сколько бы ни было! Ни одна из них не за нас!
— Главное, им не до нас! Латка, куда?
— Вон в ту дверь…
Они бежали по коридорам. По галерее общего зала, «утопленного в земле» неведомыми строителями по какому-то неясному замыслу. По изогнутым лестницам с металлическими ступенями. Отбиваясь. Прорываясь сквозь сцепившихся в смертоубийстве орденцев, защищая друг друга, оскальзываясь в крови…
За Латку отвечал Син. Он крепко удерживал девушку за запястье, одновременно подстраховывая на случай атаки (телепорт — отличная вещь) и объединяя силы (ну если получится, тренировок-то было раз ни две ни полторы). Клод бежал рядом с Тиром. Им держаться за руки было сложнее, поэтому рыцарь и лекарь старались не разбегаться больше чем на шаг. Кот, проявляя непривычное здравомыслие, держался рядом.
— Латка?
— Близко… Совсем близко… вот-вот… — под ладошкой девушки нетерпеливо зашевелился мох…
И тут пол под ногами дрогнул.
Топор в конце концов нашелся в самой камере — точней, не топор, а широкий тесак, очень острый и прочный. Для чего он предназначался, думать не хотелось. Но хорошо наточенное лезвие даже в неумелых руках вырубило из проклятой скамьи достаточный кусок, чтобы эта порожденная лишним цепь вывалилась из гнезда, тем самым ослабив остальные. Еще несколько ниток непривычной работы, и цепи с правой стороны повисли мертвыми змеями.
Зеленый ужас, неприязненно отползший при виде топора, тут же отобрало нехорошую железку и выкинуло в окно. Вот же… зараза.
Бессонная ночь, жуткое зрелище и необходимость принимать трудные решения как-то примирили Ансельмо с этим странным мажьим порождением. Или это была усталость? Но он даже не испугался, когда тесак взлетел вверх… молча смотрел, как ненормальный куст, недовольно шурша, передает тесак из ветки в ветку. Словно горячую булочку.