— Что случилось, милаш? Даже далекая Родина тебя не радует?
— Ты меня не радуешь.
— Но я тебя сделал, чтобы радовать, милаш!
Он снова обнял меня, и тогда я оттолкнула его. Я вдруг оказалась сама не своя и сделала то, что от себя не ожидала. Я закричала на него. Это было так нелепо, так отвратительно, я кричала на него и поняла, что плачу. Вела себя так ужасно, хотя вокруг нас было множество людей, не все из них трезвые.
— Потому что у меня сегодня день рожденья! День рожденья, папа! И все, что я просила — просто дождаться меня дома! Но вместо этого вы с мамой сбежали в клуб! А я должна была ехать сюда, чтобы забрать чертовы ключи!
— Но ты не понимаешь, милаш! Это сюрприз!
Я понимала, что он врет. Он знал, что я не люблю клубы. Я закричала ему:
— Почему вы никогда не думаете обо мне?! Почему один день в году нельзя подумать обо мне!
Я вела себя как истеричка, люди на нас смотрели, а больше всего на свете я ненавидела, когда на меня смотрят. Слезы потекли еще сильнее, а папа открывал и закрывал рот, его сгорающий в фенилэтиламиновом костре мозг пытался выдать хоть что-то, а я еще, как в плохих мелодрамах, топнула ногой. В этот момент подошла наша очередь. Папа обворожительнейшим образом, как у него получалось в любой ситуации, улыбнулся вышибалам, сказал:
— Эта дама со мной, — и приобнял меня за плечо. Я со злостью стряхнула его руку.
Один из вышибал, высокий, бритоголовый, совершенно стереотипный парень с татуировкой на бицепсе сказал:
— Да мне сегодня плевать.
— Спасибо, братишка!
Папа взял браслеты для меня и для себя, и мы протолкнулись в пахнущее потом, гремящее от музыки и движений сотен тел, место. Вокруг танцевали с кошачьей грацией и дикой развязностью девушки в костюмах, которые могли бы испугать разве что общество защиты морали и нравственности. Ангелы, чей наряд состоял фактически только из крылышек, вампирши с декольте глубже, чем смертельный укус, ведьмы в обтягивающих задницы леггинсах. И они все мне нравились, хотя я не решилась бы одеться подобным образом. Я бы вообще не решилась одеть костюм на Хеллоуин, это же глупо, и мне давно не двенадцать, и еще мы даже не в Америке. Я так и ожидала, что кто-нибудь спросит, что на мне за костюм. Грязная принцесса? Заморашка? Облитая из лужи неудачница? Все сразу. И еще немного больше. Я проталкивалась сквозь толпу вслед за папой, но когда он захотел взять меня за руку, отшатнулась так, что едва не снесла какую-то пару несущую выпивку к столику. Рыжая девушка заорала на датском:
— Смотри куда идешь, курица!
Она и темноволосый юноша ее сопровождавший никого не изображали, и явно насмехались над происходящим. Я пробормотала: