Пока женщины разговаривали, Калин тихонько оделся и молча вышел на улицу.
Звездное небо над головой, свежий ветерок дул в лицо. Калин взобрался на крышу, внимательно оглядел округу, насколько позволяла ночь. Кругом все, как обычно, тихо, мирно, никого не видно…
Мальчик крепко задумался: стоит ли помочь этой девушке, пышный бюст которой так и стоял перед глазами, и поискать ее супруга-бандита, или ну этого разбойника в пень, и земля ему кирпичами? Девушку жалко. Но стоит ли оно того, чтобы рисковать своей жизнью и своими планами ради непонятно кого? То, что ее муж подался в разбойники, Калин понял из рассказа гостьи, и как она сама до сих пор это не поняла, как минимум, странно. Тетя Люба, кажется, тоже догадалась, где и кем ее Сережка работает и откуда у него прибыток да ранения странные.
– Полкан, сделай-ка кружочек по небу, глянь сверху – нет ли людей поблизости, – попросил Калин мрякула.
Мрякул сорвался с места, словно огромная летучая мышь, вмиг понесся к звездам.
– Мрук-мрук, – вернувшись, засуетился Полкаша, указывая мордой на север.
– Там люди?
– Мрук.
Калин чувствовал исходящее беспокойство от зверька, но сколько он ни всматривался в том направлении, так ничего подозрительного и не смог разглядеть.
– Ну, ладно, пошли, поглядим, кто у нас тут ходит, – сказал он Полкану, при этом так тяжко вздохнув, что даже мрякул засомневался, а стоит ли идти.
Может, лучше вернуться в такой хороший и вкусно пахнущий дом, в тепло? Пока Мрякул размышлял, мальчик уже спустился вниз и отправился в указанном направлении, но не лоб в лоб, а слегка в сторону заложил маршрут поиска.
Больше часа парень шел по грязи, пока не заприметил вдали непонятные отсветы. Подкрался ближе. Люди толпились и галдели внизу под невысоким взгорком, величины которого вполне хватило, чтобы укрыть сборище от лишних глаз. Калин залег под чахлым кустиком. Он только-только обзавелся новенькой листвой и еще даже не успел достаточно распушиться, лишь кое-где голые веточки торчали. Укрытие не ахти какое, но учителя у мальчика были хорошие, в итоге ему наступили на руку, но, не заметив лишнего слушателя, двое яростным шепотом заспорили о чем-то своем на непонятном диалекте. Наступивший на руку, как назло, топтался на одном месте. Калин, сцепив зубы, прокручивал в голове всю матерную брань, услышанную за свою недолгую жизнь, и молил Богов о том, чтобы этот индюк наконец-то отошел в сторонку хотя бы на шаг. Когда люди загомонили еще громче и активней, бритоголовый с татуировкой на висках поспешил куда-то и, уходя, жестко бросил своему собеседнику: