— Дона Назаре! — раздался стук в дверь. — Вы не утонули? У вас все в порядке?
— Какая же ты глупая, Фауста. Стоит мне ненадолго прилечь в ванну, как ты сразу начинаешь устраивать цирк.
— Извините, я просто за вас испугалась.
— Ну, все! Иди. Я не собираюсь болтать с тобой через дверь. И приготовь мне завтрак.
— Но вы уже завтракали сегодня!
— А это уже не твое дело, сколько хочу, столько и буду завтракать, — возмутилась Назаре и нырнула под воду.
Через полчаса она вышла из ванны со свежим педикюром и тщательно уложенными волосами и сразу прошла в кабинет супруга.
— Дорогая, ты опять потратила больше необходимого? — мягко спросил ее муж, стараясь не глядеть на соблазнительную фигуру в муаровом пеньюаре.
Луис Карлос сидел в огромном кресле и проверял текущие счета.
— Ну, ты простишь своей кошечке эту малость? Я не виновата, что нечаянно увлеклась в магазине. И тем более про старого котика я тоже не забыла: купила ему галстук.
— Спасибо, дорогая. Пожалуйста, больше не называй меня старым котиком. И позволь напомнить, этот галстук у меня уже двухтысячный...
Назаре тут же надула губки и сделала вид, что очень обиделась. Но Тедеску был слишком сосредоточен, чтобы это заметить.
— Должен тебе сказать, — он сдвинул очки на нос и посмотрел в ее сторону, — еще немного, и я могу оказаться на грани банкротства. Ты должна понять меня. Хоть это временные трудности, но сейчас мне нужна помощь и взаимопонимание.
Назаре нахмурилась.
— Я не думала, что все так серьезно.
За все годы супружеской жизни Луис Карлос Тедеску еще ни разу не упрекнул свою молодую жену за транжирство. Он не жалел денег ни для нее, ни для Изабел. При этом поддерживал материально свою первую семью, из которой Назаре силой вырвала его много лет назад.
Все эти годы Тедеску мучила совесть за предательство своей первой дочери Клаудии и ее матери. Он изо всех сил старался загладить вину повышенным вниманием и деньгами, часто встречая необъяснимое яростное сопротивление со стороны Назаре.
Она с первых минут невзлюбила падчерицу, хоть и старалась прикинуться нежной и деликатной мачехой. Клаудия чувствовала ее раздражение, когда она гладила ее по щеке, когда интересовалась успехами в учебе, а также во время совместных путешествий на пикник или походов по магазинам.
Она все чувствовала, недоумевала, но и не показывала вида отцу, что между ней и Назаре — огромная пропасть, лишь бы не расстраивать его и свою сестру Изабел, к которой была нежно и искренне привязана.
Луис Карлос знал, что рано или поздно он дорого заплатит за свой поступок. Теперь он сидел за столом в своем кабинете и думал, что наступающее ему на пятки скорое банкротство — это и есть то возмездие, которое настигнет его. За старый грех он заплатит своим нынешним благополучием.