— Жуй! — кричу я.
И Стас начинает медленно двигать челюстями. Я осматриваю его повнимательнее и диву даюсь — как он сумел выжить? Помимо гематом и, кажется, перелома правой руки, у него столько кровотечений, что вокруг уже лужа натекла. Поэтому я начинаю облепливать его подорожниками из своих запасов.
— Стой… — хрипит чуть пришедший в себя Стас. — Ты сейчас сам умрёшь.
— Жуй молча, а то подавишься, а ты сейчас от одного кашля концы отдашь! — бурчу я и сам ощущаю, как уходят последние силы.
— Не трать на меня, у меня всё равно последняя жизнь… долго с ней всё одно не пробегать. Останови у себя кровь… останови сказал! — попытался рявкнуть Стас, видя, что я налепливаю последний кровоостанавливающий листок на его колотую рану в боку, но вместо грозного рыка получилось неубедительное сипение.
— Ничего… ещё пово…
Вы умерли. Оставшееся количество жизней: 1.
Возрождение на точке респауна через 2 часа 59 минут.
Серые плиты точки возрождения поблёскивали на солнце, успевшем за истёкшие три часа подняться в зенит. Припекало… периодически с жужжанием мимо пролетала какая-нибудь муха, потрескивали кузнечики.
На краю площадки, выступавшей над руслом пересохшего ручья, сидел, свесив ноги, Прокоп, рядом Стас, перемотанный серыми бинтами, с подвешенной на перевязи правой рукой.
Появился на респауне я бесшумно, но друзья сразу меня заметили.
— Ну наконец-то, — буркнул дед, — а то я думал, уже зажарюсь здесь.
Я, подойдя, тоже сел на край площадки и, взглянув на госпитальный вид Стаса, спросил:
— Неужто не отлечили? Лекарств не хватило?
— Да отличили, — махнул здоровой рукой угрюмый Стас, — просто дебафф перелома на сутки сохраняется.
Кивнув, я уже обратился к Прокопу:
— Дед, ты кого на помощь нам привёл, не Зареченских, часом? Да и на помощь ли?
— На помощь, конечно, этих чертей, что на вас напали, стоило мне только на минуту отлучиться — всех перебили, так что, почему не на помощь…
— Просвети тугоумного, а откуда они здесь вообще взялись? И с какой целью? Уж не как в прошлый раз ли? И вообще, вы не боитесь тут так сидеть? А если убиенные нами гаврики также сейчас появятся?
— Ты, видать, и впрямь туго соображаешь. Гаврики не такие дураки, чтобы сейчас тут снова появляться, они уже поняли, кто и насколько хорошо им накостылял. А по поводу городских, сам подумай: мы-то здесь, тебя спокойно дожидались, а они, — взмах рукой в сторону нашего лагеря, откуда виднеется дым от костра, — там сидят и что-то уже варят, похоже.
— Ага, стало быть, мимо проходили и решили нам помочь?
— И да и нет… — неопределённо повёл рукой дед. — Они специально нас искали и пришли к тому озеру, где нас первый раз приняли, ну а там я воду как раз набирал. Они мне сразу сказали, что по нашу душу, но с миром, точнее, с деловым предложением. Пока я раздумывал, что им ответить, раздался далёкий взрыв. Они насторожились, ясно дело, звуки в нынешних реалиях не частые… а я и вовсе понял, что дело пахнет скипидаром, так как никто, кроме вас, в этих местах ничего взрывать не мог, а если всё-таки взорвали, стало быть, на то нашлись веские причины. Ну и помчались мы к вам… а дальше ты всё знаешь, наверное.