Чуть поодаль одобрительно улыбалась Настя: «Вот и развеетесь!»
Элиза все еще чувствовала на талии след руки незнакомца. Это было совершенно новое, стыдно-приятное ощущение.
Ее впервые подняли одной рукой, как пушинку. Элиза была бы рада испытать это еще раз. И не только это…
- Вы будете смеяться, - сказала она весело-смущенно, - но я с детства не каталась с горок. Успела забыть, как это здорово!
- Повторим? – улыбнулся он.
И был снежный вихрь в лицо на ледяном склоне, восторг от скорости и свободы. Потом снова танцы, на этот раз в компании развеселых скоморохов с медвежонком. Зверь ластился к Элизе, выпрашивал угощение и подставлял куцые ушки – чесать. Спутника Элизы косолапый застеснялся, спрятался за хозяина. Элиза, смеясь медвежьей неловкости, предложила отойти, передохнуть от толпы.
Они шли по широкому бульвару и говорили о Йольских и новогодних елках, рождественских подарках, о колдовстве и праздниках, об истории Гнездовска и империи…
Обо всем.
Это было непривычно легко, и как-то очень… Правильно? По-настоящему? Она не знала имени своего спутника, кто он, откуда? Какая разница? Ведь есть ночь, снег, стук каблуков по расчищенным плитам бульвара и тепло руки.
- Позволите вас угостить лучшим сбитнем в Гнездовске, прекрасная маска?
- С удовольствием! – взмахнула ресницами Элиза, чуть присела и наклонила голову привычным, отработанным на множестве балов жестом. Так она принимала приглашения на танец в залах Гетенберга.
Ее визави ответил чуть непривычным, но явно придворным поклоном.
Уютный полуподвальчик с белой шахматной фигурой на вывеске встретил их густым запахом специй, горячего вина и жареного мяса. Нотка полыни от развешенных под потолком сухих стеблей добавляла пикантности ароматам. Пахло непривычно, но на удивление приятно.
Впрочем, сейчас Элизе понравилось бы почти что угодно.
Ночь-вне-времени, Гнездовский карнавал, веселье без обязательств, без памяти, без боли, сам по себе тайна, не допускающая других секретов. Он дарит маски из меха и ткани, скрывает лица, позволяя на одну ночь убрать давно прилипшие, тщательно созданные повседневные личины.
Элизе хотелось раскинуть руки и обнять весь мир. В голове слегка шумело от выпитого, но дело совсем не в алкоголе, что вы…
Ее опьяняло не вино. В теле искрился другой восторг, разливался горячей волной, покалывал, как пузырьки в воде целебных источников – она могла быть собой, ни на кого не оглядываясь.
В подвальчике оказалось многолюдно, яблоку негде упасть. Элиза растерялась было, но к ее спутнику протолкался коренастый полевик в белом фартуке. Он почтительно поклонился и провел их в закуток со столиком на двоих. На льняной расшитой скатерти тут же, как будто сами собой, возникли две высокие кружки со сбитнем, миска с крошечными сладкими рогаликами и букетик васильков в фарфоровой вазочке (откуда взялся-то зимой?!).