Скорпион бродил по берегу в трех километрах вниз по течению — Жан обратил наше внимание, ткнув пальцем в монитор. Настя благодарно ему улыбнулась и доложила Штольц, что видит цель. С командирского джипа пришло подтверждение и разрешение на захват. Две машины поравнялись и параллельными курсами пошли на сближение со скорпионом. Я пошевелил джойстиком и поглядел в прицел. Над нашим другом кружилось пять или шесть шмелей. Для стрельбы было ещё далеко, поэтому я принялся рассматривать самого скорпиона — увеличение прицела представляло объект охоты во всей красе.
Пожалуй, это существо и впрямь походило на скорпиона — девятиногого, с пятью отростками-клешнями (которые никогда не раскрывались), тупой головой-конусом и гибким шлангом хвоста с жалом на конце. Конечно, если подъехать поближе и сменить точку зрения, то можно увидеть в нем и сросшихся крабов, и диковинный кактус и даже вставшего на голову морского конька — имелось бы воображение. Но первые люди, с которыми это создание столкнулось, нарекли его скорпионом, и теперь уже поздно переименовывать — прижилось, да и зачем? Ученые, исследующие мир ада, конечно, имели свои названия для каждого встреченного вида. Простой же люд, не знающий латыни, никогда не усложнял себе жизнь, и, если тварь похожа на скорпиона — значит, будем звать её скорпионом. Тело существа было мутно-коричневого цвета, и временами становилось полупрозрачным, словно местные кусты. Опасным скорпиона делало вовсе не жало, как его земного тезку, а «голова» — передняя часть, которую он использовал в качестве тарана, с разбегу атакуя неприятеля. Удар создания, весившего две тонны, и разгонявшегося до пятидесяти километров в час, слабым не назовёшь. Клешни и короткие ноги довершали разгром поверженного противника — человека или кого-то другого, подвернувшегося под горячую клешню. К счастью, среди всех представителей адской фауны скорпионы были наиболее миролюбивы и нападали только при отсутствии возможности спастись бегством. Именно поэтому при ловле джипы всегда держались немного сзади, оставляя существу иллюзию такой возможности. О шмелях, к сожалению, того же сказать было нельзя, эти налетали на машины, едва последние попадали в поле их зрения. Что до «жала» скорпиона — ученые до сих пор не выяснили, каков механизм образования панацеи внутри него.
Тем временем мы приблизились к дичи, и она нас заметила: развернулась к нам задней частью и взяла с места в карьер. Шмели, как и следовало ожидать, напротив, ринулись нам на перехват. Жан и Сева, не снижая скорости, развели машины метров на сто друг от друга, чтобы иметь больше места для маневра; я изготовился к стрельбе. Шмели выписывали спирали, приближаясь к джипам, словно заправские истребители. Никаких крыльев у этих «насекомых» не было, принцип их полета был чем-то сродни нашим антигравам, только в природном исполнении. Я шмальнул заградительным огнем, задел одного; со второй машины тоже открыли стрельбу. Пара шмелей сорвалась в штопор, нацеливаясь на джипы, водители привычно сманеврировали, избегая удара, и я снял обоих насекомых, когда они начали набирать высоту. Командирская машина ушла вперед, предоставив нам разбираться с оставшимися шмелями. Жан чуть замедлил скорость, поехал зигзагами, я тем временем продолжал стрелять по преследователям, вращая верхнюю турель во все стороны. Джип почти не трясло, тушки шмелей замечательно просматривались на фоне изумрудного неба, так что никаких сложностей с их устранением не возникло.