Бондарчуку я решил напомнить, что мы оба артисты, друзья и на равных! Да ведь он мне год голову морочил. Предложил роль Долохова, я согласился, а он тем временем на роль Болконского пробовал всю страну, ко всеобщему удивлению не предлагая ее только мне. А я же Лев, я же гордый! Я ждал звонка и думал: "Эх, Серега, - царствие ему небесное! - как же ты роли распределяешь? Какая из твоей жены Элен?" И когда звонок раздался: "Старик, нет Болконского", - я выдвинул Бондарчуку условия. Первое. Я слышал, говорю, что ты пробы актерские взаперти с женой смотришь и никто другой их не видит. Так вот, ты мне покажешь все пробы, все, что наснимал. А во-вторых, в моих пробах ты сам мне будешь подыгрывать. Ну а третье условие я тебе потом скажу, когда результат увижу. Договорились. Я отсмотрел все пробы, прохохотал: "Боже, бедный Толстой!" И с упоением отыграл в своих пробах. Мой Андрей не был "остолбеневшим князем", как потом о Тихонове писали.
Он был разным, живым. И когда Бондарчук это признал, тут-то я ему и объявил о своем третьем условии - у тебя как у режиссера я играть никогда не буду!
Что тут началось! Ведь газеты и журналы уже дали анонсы. Кто меня только не уговаривал! Но самое интересное продолжение эта история получила у Фурцевой. Однажды я сплю, окна зашторены, и тут звонок: "Это Фурцева!" Кокетливым тоном. А я спросонья не пойму - день или ночь. И решил, что это кто-то из девочек киношных, знаете, вокруг фильма всегда полно каких-то писюх, решил меня разыграть. И понес на нее чуть ли не на нашем фольклоре. А потом бросил трубку. Она перезванивает. Слышу, в голосе низы появились: "Олег Александрович, это действительно Екатерина Алексеевна говорит"... Короче, через пару часов я был у дверей ее кабинета. По коридору туда-сюда ходит Бондарчук. Только я подумал: вот, может, мы сейчас с ним поговорим, и я его прощу, - а тут секретарша Фурцевой меня к ней на ковер вызывает. За столом - целая коллегия. От Сергея Герасимова до чиновников всяких. Ну ясно. На испуг будут брать. Но я же Лев! Никого не боюсь... И вдруг слышу из уст Фурцевой гневное: "Я не понимаю, почему вы не хотите играть любимый образ нашей молодежи?!" А я и говорю: "Екатерина Алексеевна, я окончил два учебных заведения - художественное училище и театральное. И только и слышал, что у нашей молодежи всего два любимых героя: Овод и Павка Корчагин. А вот то, что князь Андрэ стал любимым образом молодежи, я впервые от вас слышу. Но не печалюсь, ведь Овода я сыграл". Герасимов, сидевший напротив меня, просто заплясал на стуле и с хохотом выбежал из кабинета. А Фурцева многозначительно стала расспрашивать, как я живу. Попроси я тогда орден, звание, другую квартиру - уверен, дали бы. Но я ответил, что живу, мол, себе потихонечку, чего и всем желаю!"