Рев голосов на борту фрегата нахлынул на противников, как волна штормового прибоя. Но в тот самый миг, когда Хэла охватило чувство победы, Шредер качнулся назад, поднял инкрустированный золотом клинок меча Нептуна на уровень глаз, в которых уже начинал угасать голубой свет… и бросился вперед.
Это движение заставило клинок Хэла глубже вонзиться в его тело, и Хэл лишился возможности защищаться, когда острие Нептунова меча сверкнуло у его груди. Хэл отпустил рукоять своего собственного оружия и отпрыгнул, но он не сумел ускользнуть от острия.
Почувствовав удар в верхнюю левую часть груди, Хэл отшатнулся, и меч выскользнул из его тела. С огромным усилием Хэл удержался на ногах, и теперь двое мужчин стояли друг против друга, оба тяжело раненные, но Хэл безоружный, а Шредер продолжал сжимать в правой руке меч Нептуна.
– Думаю, я убил вас, сэр, – прошептал Шредер.
– Возможно. Но я знаю, что убил вас, сэр, – ответил Хэл.
– Тогда и я должен завершить дело, – выдохнул Шредер и сделал неуверенный шаг к Хэлу.
Но силы растаяли в его ногах, он осел всем телом и упал на палубу.
Хэл, преодолевая боль, опустился рядом с ним на одно колено. Левой рукой зажимая собственную рану, правой разжал мертвые пальцы Шредера, сомкнутые на эфесе меча Нептуна, и забрал свое фамильное оружие, после чего поднялся и повернулся в сторону «Золотой ветви».
Он высоко поднял сияющий меч, и команда оглушительно приветствовала его. Этот шум странным образом отозвался в ушах Хэла, и он неуверенно моргнул, когда слепящее африканское солнце потемнело, а его глаза наполнились тенями и тьмой.
Ноги Хэла подогнулись, он тяжело сел на палубу дау, согнувшись над мечом, лежавшим на его коленях.
Он почувствовал, но не увидел, как фрегат ударился бортом о дау, когда Нед Тайлер подвел его вплотную. А потом на его плечи легли руки Эболи, и голос друга прозвучал рядом и очень низко, когда он поднял Хэла на руки:
– Все кончено, Гандвана. Дело сделано.
Нед Тайлер увел корабль в залив и поставил на якорь в спокойных водах порта Зулла, где теперь над стенами крепости развевался флаг с белым крестом Эфиопии.
Хэл пролежал на койке в кормовой каюте четырнадцать дней, и ухаживал за ним только Эболи. На пятнадцатый день Эболи и Большой Дэниел посадили Хэла в одно из больших дубовых кресел и вынесли на палубу. Мужчины подходили к нему по одному и, касаясь в салюте своих лбов, застенчиво бормотали разные добрые слова.
Под его присмотром они готовили фрегат к выходу в море. Плотники уже заменили разбитые ядрами бревна, мастера починили порванные паруса. Большой Дэниел нырнул под корпус, чтобы выяснить, есть ли повреждения ниже ватерлинии.