Той весной мы снова отправились в турне Тома Коллинза. Том оплачивал фигуристам первую треп-турне, потом вторую, а затем третью. Однако конверты для спортсменов из Советского Союза получал глава федерации, Александр Горшков, который вскрывал их и отдавал нам лишь часть денег. Я так никогда и не узнала, сколько нам доставалось: четверть или половина того, что платил Том. Нас очень огорчало, что мы не получаем все, что нам полагалось, ведь мы знали, что фигуристы из других стран оставляют себе все, что зарабатывают. В конце концов мы дружно этим возмутились, нас поддержали наши тренеры, и Горшков стал отдавать нам немного больше. Но все равно мы тратили все до гроша.
Русские фигуристы во время этих турне частенько устраивали вечеринки. Покупали немудреную закуску и разные напитки. На этих вечеринках всегда было очень весело, мы пели, танцевали, рассказывали анекдоты, смеялись.
В тот раз я жила вместе с Галиной Змиевской, тренером Виктора Петренко. Она привезла с собой из Одессы очень вкусную колбасу и огромные плитки шоколада; этим мы и питались — экономили деньги. Именно поэтому я всегда брала с собой электрический чайник, чтобы готовить чай или кофе. Галина заботилась о нас — о Викторе, Сергее и обо мне — так, словно была нашей мамой. Утром она говорила: «Давай позвоним мальчикам и пригласим их на завтрак». А потом звала Виктора с Сергеем, которые тоже жили вместе, разделить с нами нашу еду.
Виктор всегда вел себя очень уравновешенно и дружелюбно и был невероятно надежным. Я уважаю его как человека даже больше, чем как фигуриста. Он всегда был готов помочь, если в этом возникала необходимость.
Он сказал Сергею, что если тому понадобится комната, он без проблем переберется куда-нибудь на ночь. Но мы его никогда об этом не просили.
Когда мы прибыли в Вашингтон, нас поселили в отеле «Четыре времени года». Однажды поздно вечером мне позвонил Виктор и спросил, не могу ли я сейчас зайти к ним в номер. Он должен сказать мне нечто очень важное. Когда я пришла, выяснилось — Сергею позвонил Леонович и сообщил, что от сердечного приступа умер его отец. Сергей оделся и ушел, Виктор не знал куда и хотел, чтобы мы пошли его искать.
Мы начали с баров, расположенных поблизости, но там Сергея не было. В конце концов мы вернулись в отель и нашли его в нашем баре. Он не мог говорить об отце, а я не знала, что ему сказать, поэтому просто обняла, пыталась не отпускать от себя ни на секунду. Еще никогда ни у кого из моих близких друзей никто не умирал, и я чувствовала себя ужасно, потому что не знала, как нужно себя вести.