С. В. А скажите, Галина, вам не кажется, что интерес к Москве, к тому, чтобы запечатлеть ее, будет как-то интенсифицироваться? Что на фоне радикального изменения облика Москвы будут возрастать связанные с этим ностальгические эмоции?
Г. Ю. Честно говоря, я бы усомнилась. Москвичи – это такие специальные люди, которые привыкли к изменениям. Я переехала жить в Москву в 1991 году, и на протяжении всего времени город менялся. Никогда не было такого, чтобы вот здесь был ресторан, и через три года он по-прежнему есть. Или вот стоит дом и не меняется. Я не помню Москву стабильной. И это сформировало определенную привычку к изменениям. Есть люди, у которых душа болит за те потери, что мы несем ежедневно. Но большая часть горожан к ним уже адаптирована. Это не хорошо и не плохо: когда ты живешь в городе, который меняется каждый день, то каждую следующую потерю ты воспринимаешь легче. Поэтому мне не кажется, что кто-то всерьез займется этой консервацией, отлитием в слово московского быта, потому что непонятно, какой быт выбрать. Какой период можно зафиксировать и записать? Если бы я взялась описывать Москву своей юности, мне трудно было бы это сделать, потому что я уже не могу отличить Москву в тех воспоминаниях от Москвы, например, моей поздней юности, ранней зрелости и так далее. Слишком все быстро меняется.
С. В. Для меня в этом смысле Москва сближается с Нью-Йорком, в котором я уже сорок с лишним лет живу. Я не большой любитель наблюдать за изменениями в городском пейзаже, но все же, когда смотришь поневоле по сторонам, тут буквально изо дня в день происходят какие-то изменения. Стоит дом, вполне себе приличный, и вдруг видишь, что от него остались одни развалины, и вот уже какой-то новый небоскреб вырастает. Неприятное психологическое ощущение… Перед отъездом в Америку – а я уехал в 1976 году – я, приехав из Ленинграда, прожил несколько лет в Москве. Это был город с маленькими кривыми улочками, церквушками, садиками. Еще сохранялись остатки усадебного быта, который, как мне кажется, так отличал Москву. Когда я после длительного перерыва приехал в конце 1990-х, то в центре ничего этого почти не осталось. У вас не было такого впечатления?
Г. Ю. Я этого не застала, слишком поздно переехала. Лихие девяностые только начинались, но стремительно прогрессировали. Разница между началом и концом 1990-х, конечно, есть, но все изменения происходили довольно быстро и как бы ровно размазаны по времени. Мне не с чем сравнить, у меня не осталось персональных воспоминаний о такой Москве, относительно стабильной и неизменной. Могу сказать, что сегодня Москва очень комфортный город. Но это комфорт немного нечеловеческий: нажимаешь на кнопку в смартфоне и тебе в любое время суток привозят еду из выбранного тобою ресторана. А это не про нормальную городскую среду, это уже отдает немного городом будущего. В Москве удобно, но это очень специфическое удобство, не имеющее никакого отношения к той старой уютной обозримой городской локальности, которую мы видим даже в “Мастере и Маргарите”.