В отличие от Эйзенштейна, Александров умел угодить начальству, причем это получалось у него естественно, без особой натуги. На встрече у Горького он травил смешные байки об их с Эйзенштейном злоключениях в Мексике. Сталин слушал с интересом, похохатывал. Горький, развивая успех, попросил Александрова спеть какую-нибудь мексиканскую песню. Тут же нашлась “завалявшаяся в кустах” гитара, Александров настроил ее и исполнил, к удовольствию высоких слушателей, знаменитую “Аделиту”.
Прощаясь, довольный Сталин сказал режиссеру: “Вы, насколько я могу судить, очень остроумный и веселый человек. Такие люди очень нужны нашему искусству, особенно сейчас”. И повторил, по своему обыкновению, лозунг момента: “К сожалению, наше искусство почему-то стесняется быть веселым, смешным. Отстает от жизни. Это непорядок”[50].
Получив столь недвусмысленное указание, Шумяцкий немедленно бросил на срочное исправление “непорядка” Александрова. Для режиссера это был поворот судьбы: он получил санкционированную сверху возможность выскользнуть наконец из-под крыла Эйзенштейна. Причем ему не нужно было соревноваться с мэтром в создании революционных эпических произведений. Нет, ему поручили снять музыкальную комедию – а это был жанр, Эйзенштейну совершенно чуждый!
Зато Александрову давно уже хотелось сделать нечто в таком роде. За время сидения в Голливуде он пересмотрел огромное количество американских комедий и киномюзиклов, тщательно записывая в специальную книжку всевозможные комбинации юмористических трюков-“гэгов”. Эта записная книжка, служившая для Александрова источником вдохновения всю его творческую жизнь, впоследствии стала притчей во языцех в кругу советских кинематографистов…
Сталинская идея также дала толчок развитию нового этапа в истории отечественного кино. Нужно признать, что роль Шумяцкого в ее реализации трудно преувеличить. Он не знал, кто такой был Барков, но зато о Леониде Утесове он был наслышан. Самый популярный советский эстрадный певец той эпохи, Утесов выступал в Ленинградском мюзик-холле с пользовавшейся огромным успехом программой “Музыкальный магазин” (на музыку Исаака Дунаевского).
Утесов был типичным артистом европейского варьете: он пел, танцевал, шутил со сцены, легко переходил от лирики к гротеску, мог показать цирковой номер, а мог исполнить блатную песню “С одесского кичмана”, с подачи Утесова ставшую всенародным шлягером. Он первым принес в советские массы джаз, упаковав его в виде веселого театрального представления и окрестив этот гибридный жанр теаджазом.