И, как и обещал Нильссон, сандвичи в Копенгагене – повсеместны. Куда бы я ни пошла, они были повсюду, так что мне даже пришлось попросить консьержа в моем крошечном отеле порекомендовать мне самый «датский». Он указал куда-то в сторону «места в конце маленькой лестницы» – там, по его словам, я должна была найти сморреброд и много хюгге. Зажав в перчатке нарисованную от руки карту, я отправилась по мощеной улочке, отмечая про себя все круглые старинные окошки с выпуклыми стеклами в рамах, где почти всегда горела свеча. В самом конце «маленькой лестницы» оказался ресторан «Сканди», которому суждено было стать эпицентром моей одиссеи в поисках хюгге. Словно редакция журнала о дизайне придумала свою версию кроличьей норы из книги Беатрикс Поттер. Мерцающий свет свечей освещал беленые стены и балки из темного дерева. Плетеные полувековые стулья укрывали овечьи шкуры, а в меню были только сморреброды. Официант по имени Йеппе посоветовал заказать два или три. Вскоре мне принесли тарелки, доверху наполненные копченым лососем, курицей и сливочным маслом, – словно это были ключи от города. Рядом с моей тарелкой Йеппе положил серый шерстяной сверток.
– Карманный хлеб, – с непередаваемой гордостью сказал он.
Я развернула сверток и вынула толстый ломоть теплого ржаного хлеба.
– Вы всегда подаете хлеб вот так? – спросила я, ощущая землистую консистенцию ржаного теста. На ощупь было похоже на какую-то лесную находку.
– О да! Вон в том конце улицы живет женщина, которая сшила нам восемьдесят таких пакетов. Он называется kuvertbrød – ломоть хлеба, отрезанный квадратом, чтобы поместился в карман.
Главное в хюгге – то, что можно разделить его с близкими или оставить только для себя.
Разумеется, я просто не могла не втянуть в разговор о хюгге человека, который способен подавать обед, словно ребенок, показывающий выполненное творческое задание.
«Хюгге… хм, пойду на кухню и расспрошу людей», – и с этими словами он пулей вылетел из зала. Аккуратно взяв ломтик хлеба, я принялась накладывать сверху крем из сельдерея, кусочки куриного филе и корнишонов на датский ругброд[18]. На другой ломтик сморреброда я положила тонко нарезанную жареную говядину, присыпала жареным лучком и добавила нежное яйцо, чей золотистый желток тут же растекся по всему ломтику. Тут была полная свобода выбора начинок и соусов. Совсем как в ванной, когда ты сам решаешь, сделать ли погорячее или похолоднее, – высшая степень персонализации. Вскоре Йеппе, проведя опрос своих коллег, вернулся ко мне с докладом о хюгге на английском – хотя слушать его с датским акцентом то еще удовольствие.