— Нет, не сдамся! — сказал он уже спокойно и твердо, словно обдумал верное дело. — Когда мальцом лежал избитый-исковерканный, тогда разве легче было? Больной малыш выдержал, а теперь здоровый мужик, разве можно сдаться? Шутки, порода Котовских крепкая. Сто верст буду катиться по степи, но избавление от смерти найду!
И он вновь покатился к темной полоске где-то возле горизонта: то ли мерещится, то ли и впрямь лесок?
…Ему удалось освободиться от веревок. Характер Котовского оказался крепче кремня.
На следующий день он добрался до Балты: без вида на жительство, без денег. Чтобы не умереть с голода, согласился на самую черную работу — грузить баржи. Наступили времена, хуже которых не бывает. Но в это же время он завел новые знакомства, начал читать, к своему несчастью, сбившую многих порядочных людей с толку марксистскую и социал-демократическую литературу. Начали, казалось, открываться «широкие горизонты». И вдруг…
Пан Скоповский узнал, что Котовскому удалось спастись. Это разъярило его. Он подал в суд заявление: дескать, бывший работник растратил его, помещиковы, деньги — семьдесят семь рублей. Возможно, так оно и было. Нашлись свидетели. Григория Ивановича посадили в камеру арестного дома.
Вонючая тюремная обстановка произвела на Котовского жуткое впечатление. Он вновь себя почувствовал словно связанным, когда лежал на жалком клочке соломы в санях. Началась нервная горячка. Состояние здоровья было, как докладывал ушлый тюремный врач, вдруг подобревший и на неизвестные доходы начавший курить дорогие сигары, критическим. Он обратился с ходатайством к следователю: «Освободить Котовского, оставив его под надзором полиции».
— Поблажки смутьянам и ворам не даем! — резонно ответил следователь. — Да и какой он больной? Этот бугай решетки гнет и всю тюрьму в страхе держит.
31 августа 1906 года во все концы необъятной Российской империи полетели секретные телеграммы: «Из кишиневской тюрьмы бежал особо опасный преступник Г. И. Котовский. Приметы… Следует принять необходимые меры к опознанию и задержанию».
Соответствующие службы полиции бросились по адресам, где мог скрываться Котовский, усилили контроль на вокзалах. Грехов за молодым разбойником числилось немало, и служители Фемиды ощущали острую потребность, просто жаждали видеть своего подопечного под тюремными сводами.
Тем более что послужной список преступлений Котовского постоянно рос. Дело в том, что Григорий Иванович перед последним арестом успел недолгое время пощеголять в форме пехотинца 19-го Костромского полка. То ли эта форма показалась Котовскому недостаточно элегантной, то ли солдатский рацион не отвечал тонким запросам дворянина, но он решил сам себя демобилизовать.