А дальше — очередное приключение. Закончив уборку, Володя решил воспользоваться пустовавшим залом. Он вспрыгнул на высокую гимнастическую перекладину и стал крутить «сан-туше», или, проще говоря, «солнышко». Затем при соскоке лихо выполнил сальто-мортале и четко приземлился, вполне довольный собой.
И вдруг… вдруг в зале раздались бурные аплодисменты. Оказывается, на занятия пришла группа учащихся, а Володя, увлекшись турником, их не заметил — мальчишек, глядевших на него с неподдельным восторгом:
— Вот это дядька! А ну-ка еще!
Слух о замечательных гимнастических способностях нового уборщика моментально разнесся по гимназии.
— Не уборщик, а настоящий циркач! — с восторгом повторяли учащиеся.
«На другой день во время большой перемены меня позвал учитель гимнастики, молодой поручик Денисов, и после разговоров привел в зал, где играли ученики, и заставил меня проделать приемы на турнике, и на трапеции, и на параллельных брусьях; особенно поразило всех, что я поднимался на лестницу, притягиваясь на одной руке. Меня ощупывали, осматривали, и установилось за мной прозвище:
— Мускулястый дядька.
Денисов звал меня на уроки гимнастики и заставлял проделывать разные штуки.
А по утрам я таскал на себе кули опилок, мыл пол, колол дрова, вечером топил четыре голландские печи, на вьюшках которых школьники пекли картошку…
Никто мне, кажется, не помог так в жизни моей, как Китаев своим воспитанием. Сколько раз все его науки мне вспоминались, а главное, та сила и ловкость, которую он с детства во мне развил.
Вот и здесь, в прогимназии, был такой случай. Китаев сгибал серебряную монету между пальцами, а мне тогда завидно было. И стал он мне развивать пальцы. Сперва выучил сгибать последние суставы, и стали они такие крепкие, что другой всей рукой последнего сустава не разогнет; потом начал учить постоянно мять концами пальцев жевку-резину — жевка была тогда в гимназии у нас в моде, а потом и гнуть кусочки жести и тонкого железа…
— Потом придет время, и гривенники гнуть будешь. Пока еще силы мало, а там будешь. А главное, силой не хвастайся, знай про себя, на всяк случай, и никому не рассказывай, как что делаешь, а как проболтаешься, и силушке твоей конец, такое заклятие я на тебя кладу…
В последнем классе я уже сгибал легко серебряные пятачки и с трудом гривенники, но не хвастался этим. Раз только, сидя вдвоем с отцом, согнул о стол серебряный пятачок, а он просто, как будто это вещь уж самая обыкновенная, расправил его, да еще нравоучение прочитал:
— Не делай этих глупостей. За порчу казенной звонкой монеты в Сибирь ссылают».