Соколов повернул голову к Аглае:
— Предок твой сто четыре года прожил!
Аглая показала на плиту под иконостасом:
— А тут лежит прабабушка моя Наталья Васильевна, так она сто пятнадцать годков прожила. В газетах о ней писали. И еще жила бы, да скончалась насильственной смертью.
Даже смотритель перестал всхлипывать, прислушался.
Соколов удивился:
— Неужто насильственной?
Аглая, часто дыша, слабым голосом стала рассказывать:
— Бабушка Наталья в старости стала вдруг рыбной ловлей увлекаться. Хорошо у нее получалось. В 1881 году жила она в городе Серпухове, на Оку ходила рыбу удить. Вот отсюда и пришла беда. Закинула бабушка Наталья удочку, а леска толстая была. И супруг ее рядом стоял, на его глазах все случилось. Бабушка на поплавок глядит, тот враз ушел глубоко под воду — клюнуло да так сильно-сильно потащило. Бабушка от неожиданности удилище выронила, оно на воду у берега легло. Спрыгнула бабушка в воду. Намертво уцепилась за удилище. А рыба тянет, удилище из рук рвет, да бабушка не отпускает, на руку леску намотала — так под воду и скрылась, не отступила. Дед пока разобрался, что к чему, в воду сиганул, а бабушки уже нет. Ее выловили только через два дня: спустилась по течению на версту, вся леской была опутана. И ее убийца тут же на крючке ходит — шестипудовый сом.
Смотритель жалобно посмотрел на Соколова:
— Совсем уже дыхать нечем, хоть чего в щелочку вставить — для притока аэра.
— Если только твой нос!
На шутку уже никто не отозвался. Лишь Аглая чуть улыбнулась.
Силы убывали вместе с воздухом в склепе.
Соколов подумал: «Если сейчас из плена не вырваться, то это станет концом. И мальчишку не увижу, которого Мари родит. Отца моя смерть убьет. А сколько радости будет всем этим Ульяновым-Лениным, Апфельбаумам-Зиновьевым, Брешко-Брешковским и прочим Троцким! Но нет, господа шакалы, вашей гнусной своре ни великой России, ни графа Соколова не одолеть!»
Он перекрестился:
— Помоги, Мать Царица Небесная! — и решительно полез по лесенке. В груди вдруг проснулась уверенность: он всех вызволит из могильного плена!
Товарищи по беде неотрывно следили за Соколовым, застыли, даже дышать перестали.
Тот поднялся как можно выше, уперся в люк затылком, плечами, руками. Испытывая прилив небывалой, нечеловеческой мощи, присел и нажал на люк.
Металлическая лестница опасно заскрипела, прогнулась под его ногами.
Павловский истошно крикнул:
— Костыли из стены лезут! Лестница падает!
Смотритель завыл, повалился на пол.
Аглая, забыв про страх, бросилась к лестнице, словно пытаясь хрупкими руками удержать ее.