— А что, разве из тюрьмы можно сбежать?
— К сожалению, нет. Еще никто не бегал.
Соколов прикоснулся губами к ее плечу, погладил ногу под коленом.
— А почему вы не заведете себе любовника?
— Признаюсь, попыталась однажды. Но оказалось, что это как с мужем, только еще противней. Физическая близость хороша только тогда, когда наслаждаются не только твоим телом, но и интересуются твоей душой, искренне переживают твои радости и беды. Чувства женщины не сложны: внимание и ласка, это почти все, что нам надо от мужчины. Вот вы проявили ко мне интерес, и я, стыдно сказать, готова бежать за вами, как собачка. — Глубоко вздохнула, с тоской произнесла: — Порою мне хочется Шарля зарезать.
— Бог с вами! Создателю всякие люди нужны, и такие, как мы с вами, и такие, как Шарль. Главное, что сейчас мы вместе. И надеюсь, славно проведем нынешний денек, да так, что будем вспоминать его до конца жизни.
* * *
Они надолго замолчали, каждый думая о своем. Маргарита провела рукой по щеке Соколова.
— Когда я сегодня на площади Мадлен встретилась с вами глазами, то поняла: вот моя судьба. И никуда мне от нее не деться. Когда я была маленькой девочкой, я несколько раз видела вас в своих сновидениях.
Соколов очень серьезно и искренне сказал:
— Вы, Маргарита, мне очень нужны. Выпьем на брудершафт.
Они переплели руки, выпили и застыли в долгом, будоражащем душу и тело поцелуе.
Потом Соколов гладил ее затылок, и копна шелковистых волос приятно скользила по его руке. Она задышала часто, спустила руку ниже его пояса, начала нежно гладить ладонью. Ахнула:
— Это что-то невероятное! Вы, мой друг, будите женское любопытство. — Она приподнялась на носках, снова всем телом потянулась к Соколову, прикрыла веки, приникла к его губам. — Ради вас, любимый, я пойду на любое безрассудство.
— Что ж! Начнем это безрассудство?
— Где ванна? — И она величественно удалилась.
Соколов услыхал шум воды и подумал: «Когда совпадают интересы личные и государственные, то дело всегда удается на славу!»
Тихая весенняя ночь глядела в широко открытое окно.
Они лежали рядом, блаженно отдыхая от бурной страсти. Маргарита с нежностью глядела на возлюбленного. Она приоткрыла пухлый влажный ротик, словно вновь готова была принять этого атлета-красавца.
Соколов опять стал ласкать ее тело, едва прикасаясь губами к плечам и грудям. Маргарита, закрыв в истоме глаза, чуть слышно рассказывала о своем счастливом детстве в солнечном Провансе, о любящей матери, о трудолюбивом и трезвом отце.
Соколов долго слушал, ни разу не перебив ее. Потом будто невзначай спросил: