В этот момент «Цесаревич Алексей», задрав к небу корму, стал быстро погружаться в воду. Он увлекал в черную морскую пропасть тех, кто еще держался рядом на поверхности. Из трюмов, глухо урча, вырывались громадные воздушные пузыри и шумно лопались на поверхности.
Вдруг сигнальщик, разглядывавший в бинокль горизонт, заорал:
— Русский миноносец курсом на нас!
Все увидали, как, разорвав туманную пелену, прямо на «Стальную акулу» шел миноносец.
Сигнальщик крикнул:
— Они предлагают нам сдаться!
Готфрид Дейч усмехнулся. Он был убежден: «Меня, как офицера „Стальной акулы“, за военные преступления все равно расстреляют. Так что всей командой уходить на тот свет веселей». Приказал сигнальщику:
— Передай: «Поцелуйте нас в задницу».
Моряки помрачнели, бросали на Готфрида Дейча сердитые взгляды, но железная дисциплина приучила молчать.
Сигнальщик прожектором передал ответ. Радист спросил:
— А что делать с графом?
— Утопить его, утопить!.. — загалдели немцы.
Георг прервал этот озлобленный хор:
— На палубе есть старший, ему и принимать решение.
Дейч поднял руку:
— Этот человек — наш враг. Он погубил и замечательную субмарину UN-17, и нашего командира. Но у меня этот русский вызывает большое уважение. Он поступил как настоящий воин. Я хотел бы, чтобы оба мои сына, которые теперь сами ходят под боевыми стягами Германии, были бы такими же мужественными. — Шагнул к Соколову. — Вы доблестно воевали, и не хотелось бы пачкать руки в вашей крови.
Соколов хохотнул:
— Тут ничем вам помочь не могу.
Солнце играло тысячами бликов на поверхности моря. Теперь уже без бинокля был отчетливо виден русский миноносец и даже его оснастка.
Дейч бросал косые взгляды на виновника гибели «Стальной акулы». Наконец сквозь зубы выдавил:
— Скоро здесь будет вражеский миноносец. Я не могу допустить, чтобы русский шпион остался жив. — Он повернулся к Соколову: — Полковник, немедленно покиньте субмарину.
Команда уставилась на Соколова, всех интересовало, что сделает русский. Дейч придумал мудро: за бортом ледяная вода и сильное ветровое течение. Продержаться можно лишь считаные минуты. Это будет мучительная смерть.
Соколов оставался возмутительно бодрым и даже нахально усмехнулся:
— Очень жаль расставаться с таким героическим экипажем. Не всякий воин может похвастаться убийством детей.
Дейч гаркнул:
— Мы не желаем слушать ваши проповеди. Немедленно покиньте лодку! Или…
— Стремлюсь к морской глади! Плавать в ледяной воде — мое любимое занятие. — Соколов с энтузиазмом сдернул с ног ботинки, застегнул верхнюю пуговицу робы. Под взглядами германских подводников русский богатырь перекрестился и без раздумий прыгнул за борт, оказался в ледяной пучине. Он перевернулся на спину, помахал рукой, широко улыбнулся и счастливо крикнул: