Матросов не питал никаких иллюзий, он знал, что с такой характеристикой, как у него, не стоило и думать о назначении на работу в поле. Но каково было его удивление, когда вечером, перед отбоем, в коридоре выстроили все отряды и назвали его имя в списке колонистов, назначенных на полевые работы. Матросов оглянулся вокруг, думая, что он, вероятно, ослышался, но его взгляд нечаянно встретился с черными холодными глазами Рашита. Вот кто, оказывается, за него хлопочет… Почему? Что он хочет от Саши? Что ему надо?
В ту минуту у подростка впервые появилось чувство благодарности к человеку.
В первый день работы на поле среди колонистов находился и Михаил Трофимович. Он налаживал пахоту, учил, указывал. После обеда Матросов неожиданно попался на глаза Михаилу Трофимовичу.
— Что с тобой? Почему хромаешь? — остановился Катеринчук.
— Пустяки, немного натер ноги… Пройдет…
Катеринчук повел подростка к заместителю начальника колонии по хозяйственной части Сулейманову и заставил выдать Матросову более просторные ботинки.
— Разве он сам не мог сказать, что ботинки малы? — проворчал Сулейманов.
Там, на улице, среди людей, в кругу которых Матросову приходилось бывать, он не встречал еще такой заботы. Характер не позволил Саше выдать свои чувства, однако он понял, что с сегодняшнего дня он уже не сможет равнодушно относиться к своему воспитателю.
В голове мальчика зародились мысли, которых раньше не бывало. До сих пор Матросов жил собой, надеясь только на свои силы, а теперь он встретился с коллективом. Но эта сила в первые дни пугала его, ему казалось, что она ограничивает свободу, будет стеснять его. Этим и объяснялась его настороженность и замкнутость.
…Когда солнце садилось, — а от подошвы Нагаевской горы казалось, что оно садится в центре города, — усталые колонисты по сигналу поварихи тети Тани собирались к ручью. Сигналом сбора на ужин служили удары в медный котел, в котором кипятили чай. Эти звуки нельзя было даже сравнивать, со звоном серебряного колокола, тем не менее, они всегда были очень желанными.
Работа заканчивалась в сумерках. По сигналу командиры всех отрядов бежали к Сулейманову. Обычно у трактора или около парников проходила короткая «летучка». Порядок всегда был один: сначала докладывали все четыре командира, затем Сулейманов ставил задачу на завтра. В течение десяти минут подытоживался рабочий день; Сулейманов не имел основания быть недовольным: вспахано все поле, закончен ранний сев злаковых культур, подходит к концу обработка полей под огороды. Черная, как летняя ночь, земля лежала вокруг. Колонисты работали, не жалея сил. Однако Сулейманов недовольно выговаривал командирам: