— Снимите с меня эту обузу, понимаете, я больше не могу. Не хочу марать отряд. Не хочу и точка. Дайте еще десять новичков, но от Матросова отказываюсь. Нет, не нужен он мне. Я сейчас пойду к Петру Филипповичу, так и скажу ему. Понимаешь, Матросов тянет отряд назад. Первый отряд по его вине будет последним. Я не хочу плестись в хвосте! Не хочу!
Долго еще кричал Габдурахманов. Дмитриев молчал. Это еще больше раздражало Габдурахманова, он считал, что его не хотят понимать, не идут навстречу ему. Вспылив, Рашит воскликнул:
— Тогда я откажусь от командирства. Вот и все!
Дмитриев осторожно спросил:
— А ты подумал перед тем, как все это высказать?
— Подумал, и не раз, — не задумываясь, зло ответил Рашит.
Тогда Дмитриев холодно взглянул на него и, отчеканивая каждое слово, спросил:
— Не выдержал? Отступаешь? Так тебя комсомол учит стоять на посту?
Рашит, нахмурившись, пробормотал:
— К чорту этого Сашку!
Дмитриев повысил голос:
— Настаиваешь?
— Обязательно и непременно.
— Хорошо. Садись, пиши заявление.
— Куда?
— В комитет.
— О чем?
— Напиши, что не мог выполнить задание комсомола, сдал и теперь отказываешься... Обсудим.
— Я этого не говорил, — опешил Рашит.
— Пиши!
Габдурахманов, ударив кулаком по столу, сердито крикнул:
— Не буду писать!
И выбежал.
Михаил Трофимович устало потянулся в кресле, зажмурил глаза — так хотелось отдохнуть. Но сегодня еще предстояло провести расширенное заседание бюро партийной организации. Он взглянул на циферблат: в его распоряжении еще час времени. Он снова взял ручку и в конце своего доклада о всемирно-историческом значении «Манифеста Коммунистической партии», который должен был прочесть на открытом партийном собрании, дописал несколько заключительных абзацев.
Сложил бумаги, аккуратно поправил их, положил в папку. Встал, распрямляя плечи, начал ходить по комнате. Его глаза остановились на стенном календаре — на улице май. Миновала суровая зима. Настала весна с лужами, покрывающимися по вечерам хрупким, блестящим, как зеркало, ледком. С юга прилетели важные лебеди, крикливые утки, шумные дрозды. Потом стремительно потеплело, зазеленели поля, в пышный наряд оделся прибрежный лес. Зацвели первые весенние цветы.
Май! На разных языках воспевают тебя, лучший месяц северного полушария, праздничный месяц трудового люда. Май, о тебе создают песни, о тебе мечтают, тобой живет молодежь. Михаил Трофимович подошел к радиоприемнику, желая послушать музыку; станции передавали речи, сводки, последние известия, объявления, информации. Лишь на одной из станций в чьих-то руках рыдала скрипка. Но ласковые звуки быстро сменились лающей речью... Катеринчук выключил радиоприемник и сел за стол. Последние полосы газет были отведены важным сообщениям из Западной Европы: немецко-фашистские войска шагали по балканским странам, вели мелкие бои в небольших западных лесах перед линией Мажино, грозили миру...