— Тебе, Рашит, не позволю поднять якорь! Дороги не будет...
Рашит вспыхнул. Только вчера на общем собрании Дмитриев подвел итоги соревнования и присудил первое место бригаде Габдурахманова. По традиции он должен был поднять якорь. Рашит обиделся на старика и убежал в шалаш...
Мухаррям-бабай сказал Саше:
— Тебе придется поднимать якорь, хоть ты и занял второе место в вашем сабантуе. Я не могу доверить это Рашиту, плохая примета упускать что-либо в реку. Будет беда!
Матросов кивнул головой, — не считаться с бабаем было нельзя.
Саша ждал Рашита. Ребята один за другим ушли в шалаш. Старик молча курил козью ножку. Он думал о дальней и опасной дороге, которая предстоит впереди. Сколько раз он совершал этот путь, сначала работая на известного в Бердяуше купца Манаева. Потом пришла новая власть. Старик почти тридцать лет сплавлял лес в низовья до Уфы. Оттуда другие лоцманы водили плоты до Камы, Волги, лес шел на шахты Донбасса, на экспорт...
Саша, не дождавшись Рашита, пошел в шалаш. Но его не оказалось и там. Саша нашел Рашита на берегу. Тот не удивился приходу друга. Они долго сидели рядом и молчали. Волнуя душу, пел соловей. Тихо шумела река...
— Век бы так прожить, — проговорил Саша. — Как красива жизнь. А ведь есть люди, которые умирают, никогда не слышав соловья перед рассветом.
Рашит молчал. Матросов спросил:
— Ты на меня обижаешься?
— Нет, — отрезал тот.
— Почему же молчишь?
— Иди спать, — ответил Рашит. — Я буду караулить плот.
Саша отказался:
— Почему ты, а не я должен дежурить?
— Тебе завтра якорь поднимать, шкипер…
— Ты обижаешься... только скрываешь!
— Не выдумывай, — нерешительно проговорил Рашит.
— Ну, докажи. Давай посменно сторожить?
Рашит согласился.
Всю ночь старик сидел у костра, полузакрыв глаза. Всю ночь по берегу ходили два бригадира, с волнением ожидая завтрашнего дня — начала большого пути. На рассвете вверх прошел большой пароход, сверкая огнями. Вахтенный на пароходе пробил склянку.
Удары колокола долго звенели в ушах.
Саша упорно боролся с полудремотой, он вскидывал голову, сонными глазами бессмысленно водил вокруг, но через минуту голова снова падала на грудь. Костер еле тлел, раздуваемый шальным ветром.
Ближе к рассвету посвежело. Матросов потянулся, подбросил в костер сухих сосновых веток. Огонь начал медленно разгораться, неровный свет костра проник в густую чащу леса. Матросов начал трясти своего друга за плечо. Тот мгновенно проснулся, с опаской оглянулся и, увидев Матросова, вскочил.
— Что, пора? Якорь поднимаем?
— Тише, — предупредил Саша. — Все еще спят. Мне пришла смешная мысль — подняться на скалу, что над Кара-Иделью стоит. Хочешь?