Начальник эшелона наотрез отказался дать увольнительные.
— Я не знаю, когда мы отправимся, — объяснил он. Увидев огорчение на лицах молодых солдат, добавил: — Даже офицеров-москвичей не отпускаю.
Однако солдаты были настойчивы, не уходили.
— Неужели не ясно? — сердито спросил майор.
— Одолжите на полчаса ваш бинокль, товарищ майор, — попросил Матросов.
Начальник эшелона взглянул на солдат и, ни слова не говоря, передал полевой бинокль.
— Вернете в третий вагон...
— Есть, товарищ майор.
— Спасибо, товарищ майор, — добавил обрадованный Рашит.
Матросов и Габдурахманов с крыши вагона рассматривали город, но все-таки не увидели Кремля. В окуляры попадали заводские трубы, многоэтажные дома, удивительные башни.
Ночью эшелон оставил столицу.
А когда забрезжил рассвет, солдаты вновь кинулись к окошечкам, однако никаких признаков города уже не было, поезд бежал по снежной равнине. Все с интересом разглядывали новые края. Чаще стали попадаться разрушенные станции, огромные воронки разорвавшихся бомб около железнодорожного пути и многочисленных мостов.
Позади остались города Калинин, Вышний Волочек. На какой-то маленькой станции без названия (вокзал был совершенно разрушен) простояли несколько минут. Этого времени было достаточно, чтобы Сережа Гнедков принес сообщение:
— По Октябрьской дороге шпарим...
Обычно в военных эшелонах, направлявшихся на фронт, никто не знал маршрута следования и конечного пункта остановки. Поэтому в вагонах часто разговаривали о пути.
— Ржев все еще в руках немцев, я думал на Калининский фронт попадем, — со вздохом произнес Копылов.
Только сейчас Матросов вспомнил, что молчаливый Петька был родом из-под Ржева...
— Хоть чорту в пекло, только бы быстрее, — торопился Саша.
Немного позже Рашит говорил своему другу:
— Я фронт представлял себе иначе…
Неожиданно паровоз начал издавать протяжные, жалобные гудки.
— Тревога! — предупредил Соснин.
Над поездом показался фашистский стервятник.
— Спокойно, из вагона без команды не прыгать, — предупредил Соснин. — На платформах — зенитные установки, на крышах хвостовых вагонов — пулеметы.
Паровоз продолжал жаловаться. Неприятное дело находиться во время бомбежки в закрытых вагонах...
Над поездом с гулом пронесся самолет, и тут же раздалась трескотня крупнокалиберного пулемета.
— «Мессер», — определил Соснин. — Бомбить не будет. На нем только пулеметы...
Как бы подтверждая слова старшины, несколько пуль пробили крайнюю доску крыши. Все притихли и невольно наклонили головы. Кое-кто даже залез под нары.
Для Матросова это была первая встреча с врагом. Но ему не понравилась такая стычка: у врага оружие, а он — в закрытом вагоне. «Вот если бы ты был на земле или я в воздухе. Вот бы один на один…» — думал Матросов, разглядывая небо через щели в крыше.