— Вы ничего не сможете сделать…
— И еще кое-что, граф. Например, ограбление экспресса в Ривьеру 13 февраля 1902 г. Потом поддельный чек, оплаченный «Лионским Кредитом» в том же году.
— Это не совсем правильно.
— Зато неоспоримы другие ваши проделки в настоящее время, граф; вы принялись за картежную игру. И пока другие ждут, когда к ним придет талия, вы осторожно, но наверняка помогаете судьбе.
— Какое это имеет отношение к бриллианту?
— Тише, граф! Будьте спокойны, как я. Позвольте мне кончить. Итак, вот материал претив вас. Но у меня есть и более веские улики в деле с бриллиантом.
— Какие?
— Я разыскал извозчиков: один привез вас в Уайтгол[1]), другой вез вас оттуда. Я нашел чиновника, который видел вас около шкапа с короной. Я нашел Икей Сандерса» который отказался взломать для вас шкаф. Икей сознался. Игра кончена.
Вены на лбу графа налились. Он весь побагровел. Он хотел что-то сказать, но не мог.
— Вот мои улики, — продолжал Холмс, — я честно выложил все вам. Мне недостает лишь одного звена. Это — самый королевский бриллиант. Я не знаю, где он.
— И никогда не узнаете.
— Нет? Ну, будьте благоразумны, граф. Взвесьте ваши шансы. Вас приговорят к тюремному заключению лет на двадцать. И Сама Мертон тоже. Разве вы сможете воспользоваться вашим бриллиантом?
Конечно нет. Но если вы отдадите его, я гарантирую вам свободу. Нам не нужны ни вы, ни Сам, нам нужен только камень. Отдайте его и мы больше никогда не увидимся, если, конечно, вы опять не затеете что-нибудь рискованное. Но пока будем говорить только о камне.
— А если я отвергну ваше предложение?
— Тогда, увы, придется взять вас, а не камень.
На звонок Холмса явился Билли.
— Я думаю, граф, что вы лучше обсудите положение, если к вам присоединится и второй участник дела, уважаемый м-р Сам. Надо подумать и о нем не правда-ли? Билли, за дверью ты найдешь высокого, уродливого джентельмена. Позови его сюда.
— А если он не захочет войти?
— Не применяй силы, Билли, и не будь груб с ним. Ты мальчик, а он кулачный боец. Скажи ему, что граф Сильвиус просит его пожаловать!
— Что вы там затеваете? — спросил граф, когда Билли вышел.
— Я говорил д-ру Ватсону, что в моих сетях запутались акула и пескарь. Теперь я собираю сети и обе рыбки встретятся лицом к лицу.
Граф поднялся; одна рука у него была закинута за спину. Холмс тоже держал руку в кармане халата.
— Вы не умрете спокойно в постели Холмс.
— Я тоже так думаю. Но разве это так важно? Да и вы, граф, мне кажется, умрете не в горизонтальном, а в вертикальном положении. Но стоит-ли говорить о мрачном будущем! Чем виселица хуже пули? Бросим мрачные мысли. Будем жить и радоваться. Только, друг мой, не вытаскивайте ваш револьвер. Мой стреляет на десять секунд раньше. Да, если-бы я даже и дал вам выстрелить, вы не посмели-бы. Неприятная шумная вещь — револьвер. Гораздо лучше духовое ружье. Ага! Я слышу легкую воздушную походку вашего очаровательного партнера. Добрый день, м-р Мертон. Немного сыро на улице, не правда-ли?