Собравшись с духом, заворачиваю за угол, где горит всего один фонарь, под которым стоят три придурка с бутылками в руках. О нет, почему, почему нет другого пути до моей квартиры, почему именно эта улица!? Может мне всё-таки вернуться в мастерскую? Или пойти к Джессике? Её родители меня уж точно не прогонят.
— Эй! — Кричит мне один из них, когда я уже разворачиваюсь и спешу уйти куда угодно лишь бы подальше отсюда. Я не оборачиваюсь, никак не реагирую, но заметно ускоряю шаг. Дурацкие, дурацкие каблуки!
— Да ладно малышка, куда ты убегаешь, — говорит второй и их голоса уже куда ближе, слышаться шаги, но ещё громче моё бешенное сердцебиение. Страх полностью сковал меня, и я сжала ручку сумки так сильно, что больно становится. Точно! Сумка! У меня есть баллончик!
— Хватит претворяться, что ты просто так вышла на улицу посреди ночи, ты же именно нас искала, ведь так? — Схватив меня за локоть, говорит один из них, развернув меня к себе, прижимает к стене. О Боже! Его противное дыхание щекочет мне кожу и мне кажется, меня сейчас стошнит. — Не бойся… — Его рука начинает подниматься по моей ноге.
— Отстань от меня! — Кричу я, но тут же появляются и два других по бокам. Пытаюсь вырваться, те что-то говорят, но я не слышу из-за рёва мотора машины, который оглушает меня, а фары ослепляют. Я пользуюсь моментом и наступаю тому, кто меня держит на ногу со всей силы. Получи поддонок! Как тебе мои каблучки!?
Он сворачивается пополам от боли, а я отбегаю на несколько шагов в сторону, пока остальные не поняли в чём дело. Но кто в машине?
Мне кажется, что машине ещё даже не успевает до конца остановиться, как от туда просто вылетает Джек и тут же подходит ко мне.
— Ты в порядке? — Взяв мои руки в свои говорит он, и смотрит прямо в глаза, а в его глазах страх, волнение и злость. Мурашки или же лёгкая дрожь проходиться по рукам и спине, но это не то, что от страха.
— Да, я…
— Тебе лучше уехать на своей крутой тачке, пока мы её не забрали, — слышится противный мужской голос у него за спиной, и я замолкаю, этот страх снова сковывает меня, но теперь мне страшно не только за себя, но и за него тоже.
Джек медленно разворачивается к ним, и я замечаю, как у него напрягаются скулы, а руки, что только что держали мои, превратились в напряжённо сжатые кулаки.
— Клэри иди в машину, — таким спокойным и до жути холодным тоном произносит он, что я решаю сразу же его послушаться.
— Нет, она останется снами, — я останавливаюсь и боюсь сделать и вдоха, таким напряжённым кажется воздух. — Давай, иди к нам, а ты проваливай, или ты хочешь по-плохому?