— У вас были подозреваемые, товарищ майор?
— Были. Но все… — он неопределенно повел руками, вздевая взгляд в потолок. — У всех оказалось алиби. Доказательств никаких.
— А главными подозреваемыми были одноклассники? Со слов Скомороховой?
Новиков покосился на него недобро и нехотя кивнул.
— Да. Один его одноклассник — сынок тогдашнего мэра — Ильин Глеб. И его приятель, двумя годами старше. Некто Сугробов Александр.
— С него она и начала, когда пришла ко мне, товарищ майор.
Виталий незаметно отлепил от живота ткань рубашки, сделавшейся мокрой от пота. В кабинете начальника была такая же духота. А только начало дня. Что будет, когда время перевалит за полдень? Сгореть же можно на работе. В прямом, не в переносном смысле.
— Да? — рассеянно отозвался Новиков и неуверенной походкой вернулся на место.
— Сказала, что он пропал три месяца назад. Никто его не искал. Никому он не был нужен. Он измучил сестру. Бывшая жена устала от его пьяных визитов. И они наверняка перекрестились, когда он вдруг пропал. А теперь пропал еще один его одноклассник. И это ей показалось весьма подозрительным. И она даже высказала предположение. Весьма смелое.
— Да? И какое же?
Новиков повернулся на него всем туловищем, потому что шея не слушалась. В нее словно огненный прут вогнали.
— Что это Ильин зачищается накануне выборов.
— Что?! — Майор хотел вскочить с места, но не вышло, и он откинулся с глухим стоном на спинку рабочего кресла. — Вот старая сука! Все никак не угомонится! Ходит и ходит сюда, как на работу. Ладно… Ты вот что, старлей, по-тихому смотайся к ней, забери флешкарту. Никаких понятых. Никаких свидетелей твоего с ней разговора быть не должно.
— А девушку Игумнова тоже навестить?
— Навести. Если отыщешь, — он неуверенно хмыкнул. — Сдается мне, что девка слилась по-тихому, почуяв, какие влиятельные люди стоят за похищением ее парня. Если вообще это похищение было, а его не выдумала старая ведьма. Все, поезжай.
Скомороховой Виталий позвонил уже из машины и договорился о встрече. Она будто даже обрадовалась. И сообщила, что дома, не на работе. И всегда рада его видеть. Оставалось заехать домой и забрать записи их разговора. Он не оставил бумаги в кабинете, опасаясь, что они попадут на глаза посторонним. Собирался частным порядком вести это дело, значит, и записям на служебном столе делать нечего.
— Ирина, ты дома? — громко крикнул он, заходя в квартиру.
Она точно была дома, он слышал шум льющейся воды в кухне. Но крикнуть был обязан, таков у них был порядок. Однажды, еще в самом начале, он тихо вошел и перепугал ее до смерти. Она даже расплакалась.