— Дома! — ответила она из кухни. — Завтракать собралась. Будешь со мной?
— Да я ел вроде, — проговорил он, с нежной улыбкой входя в кухню.
— Ты ел яичницу, а у меня сырники, — ответила она рассеянно.
Ирка сидела за столом, подобрав под себя ноги, и листала бумаги. Его бумаги. Записи его разговора со Скомороховой.
— Ты что делаешь? — делано возмутился он и протянул руку. — А ну отдай! Это тайна следствия. Эй!
— Сейчас, сейчас, погоди, — она дочитала до последней строчки, протянула ему бумаги и со странной интонацией проговорила: — Как интересно.
— Что именно? — Он уже сворачивал бумаги в трубочку.
— Все!
Ирка соскочила со стула. Закрыла кран. И подлетела к плите, где в сковородке скворчало масло. Накидала творожных шариков, чуть придавила сверху деревянной лопаткой. Повернулась к нему.
— Расскажи, а?
— Что рассказать?
Виталик неуверенно переступал с ноги на ногу. Он хоть и торопился, но сырники любил. И от Ирки уходить не хотелось. Особенно, когда она такая вот: со сна, растрепанная, в коротких беленьких шортиках, тесной маечке с кружевом, с блестящими от азарта глазищами. Смотрел бы и смотрел, глаз не отводил.
— Что рассказать? — переспросил он, решив, что пятнадцать минут ничего не решат. Он и сырников поест, и с Иркой поболтает.
— Все! — Она снова прыгнула на стул, подобрав под себя ноги. — Что за история с пропавшим четырнадцать лет назад мальчишкой? При чем тут Ильин?
— Ты знаешь Ильина?
— Ильина-младшего? Да, знаю. А кто его не знает?
— Откуда? — удивился он.
— Так его физиономия в нашем районе со всех предвыборных плакатов на нас таращится. Ты чего, Виталик? — Ее глаза широко открылись. — Он рвется во власть, подталкиваемый своим влиятельным тестем. СМИ утверждают, что шансы его велики. Но его оппонент тоже очень серьезный мужик. И по слухам, там ведется какая-то очень серьезная возня. Серьезная! Грязная! Это так…
— Что?
— Это так интересно! Расскажи, а?
— Давай вечером, Ириш. Сейчас не до этого. Сырники не сгорят?
Она спохватилась, засуетилась. Стремительно накрыла на стол. Поставила кофейник на плиту. Они быстро смели с десяток сырников, запивая их горячим черным кофе. К теме Ильина больше не возвращались. Ириша была умницей. Сказано до вечера, значит, до вечера.
К Скомороховой Анне Ивановне он опоздал. И не на пятнадцать минут, как предполагал, а почти на час. И дома ее не застал. Сколько он ни звонил, дверь она не открыла.
— Так вы кто ей? — подозрительно прищурилась женщина из соседней квартиры.
— Ей — никто. Я дознаватель. Из полиции. — Виталик достал удостоверение, показал. — Мы условились о встрече. Я немного опоздал.