— Пусть почти за век он хорошенько врос в землю, но не на три же с лишним метра!
— Маловероятно, — согласилась Ленка, протягивая Губатому кусок ветоши, промасленной и грязной.
Намотанная на палку, она вспыхнула ярким, дымным пламенем, по берегу паяцами запрыгали изломанные тени. Пименов примерился и воткнул импровизированный светильник в расщелину между камнями, передал свой фонарь Изотовой и, поплевав на руки, откатил в сторону достаточно крупный камень. Захрустела галька. Где-то на вершине обрыва захлопали крылья, пронзительно, как испуганный человек, вскрикнула птица, и монотонный голос завел: «Сплю! Сплю! Сплю!» С шуршанием скатились по обрыву мелкие камушки.
— Будет забавно, если белого валуна тут нет! — сказал Губатый, с натугой переворачивая еще один камень. — Хотя в этой истории столько белых пятен, что я, ей-богу, не удивлюсь, узнав, что она выдумана от начала до конца.
— Я что-то не пойму, ты это серьезно? — спросила Ленка. — Если ты в это не веришь, так зачем ты в это все ввязался? Сидел бы в порту, катал отдыхающих… Пима, в такие дела нельзя лезть без веры. Знаешь, вот если в Бога веришь, то он тебе помогает. Есть он в действительности или нет его, а помогает. Начни сомневаться — и все! Конец твоей вере, и помощи ниоткуда не жди… Про лотерейный билетик я уже слышала, но и его не покупают, если не надеются на выигрыш!
Пименов смолчал.
Как объяснить кому-нибудь, даже самому себе, что он пустился в погоню за воспоминаниями? Не за молодостью — он не считал себя стариком, как можно в тридцать лет-то и думать о таком? — а именно за воспоминаниями. Глупость! Самая глупая глупость! Мужчину можно понять, когда он идет на безумства из-за женщины, но чинить безрассудства из-за юношеских воспоминаний — это уже чересчур!
— Знаешь, в чем странности, Леша? Первая и самая большая — в том, что ты вообще тут. Вторая, что ты только что едва не настучал в репу моему супругу, практически безо всякой причины.
Она засмеялась тихонько…
— А ведь он ничего такого не сказал. Кроме правды, естественно. Что я сука — так ты и сам это видишь, не секрет. Ты об этом давно знаешь, да, Пима? То, что я тебя перепихнуться тащу — тоже правда. Ты ведь понял уже — бедный Кузя все слышал. Его, конечно, укачало, но он не оглох! Но ему не впервой, не бойся. Он у нас привычный. А чего — красивая жена — та же валюта. Свободно конвертируемая.
— Он тебя под кого-то подкладывал?
— Меня? Да ни Боже мой! Подложишь меня, как же… Я тебе не рабыня Изаура! Рассмешил! Нет, Пима, все было тоньше. Мне ведь что? Мне надо задачу нарисовать, грамотно цель изобразить, мотивировать, как сейчас говорят… А дальше — успевай отворачиваться! Знаешь, по-настоящему умный муж должен уметь вовремя зажмуриться!