Ефросинья Викентьевна вытаращила на него глаза.
— Ну ты даешь!
— Откуда Русакова может знать истинную ценность икон? Ничего она в этом не понимает. И зачем они ей? А Тоня кому-то натрепала, и этот кто-то уже вышел на Русакову.
— Ну ты даешь! — повторила Кузьмичева. — Ты еще скажи, что Рогожина сама у себя иконы и деньги похитила.
— Мы с тобой замкнулись на ключе, который потеряла Ирина. А ведь есть еще один ключ, тот который у тети Шуры. Мы ведь эту версию не разработали. Мы Рогожиной доверились.
— Яйца начинают учить курицу? — высокомерно спросила Кузьмичева.
— Ты не обижайся, Ефросинья Викентьевна. Семейка-то своеобразная. Я уверен, что Антон знал, что Ирина ключ потеряла, иначе бы он принес его вам показать. Может, и Рогожина всей правды не говорит полностью, доверяя своей тете Шуре.
— Такие ценности не хотеть вернуть, скажешь тоже, — недоверчиво сказала Кузьмичева.
— Всякое бывает, — философски проговорил Валентин, отодвинул от себя блокнот, полюбовался рисунками и снова стал водить фломастером.
— Хорошо, — Ефросинья Викентьевна поднялась, — проверим эту твою мысль. Я поеду сейчас на фабрику спортивного трикотажа, поговорю с соседкой тети Шуры.
…Они сидели в украшенной плакатами комнате профкома фабрики. Курдюмова оказалась улыбчивой моложавой женщиной с быстрым взглядом черных глаз.
— Анна Львовна, — сказала Кузьмичева, — мне бы хотелось знать, кто бывает у вас в доме.
— Много народа, — засмеялась Курдюмова, — и ко мне подружки заходят, и к дочке.
— А какие подруги у дочки?
Курдюмова насторожилась.
— То, что меня интересует, к вашей дочке отношения не имеет.
— В основном это девочки, с которыми она учится в институте.
— А вне института у нее есть подруги?
— Времени у нее мало свободного. С институтскими-то она вместе занимается. Ну иногда заходит к ней Варя Петровская, они еще со школы дружат, Зина.
— А Марьяна Русакова? Такая не бывает?
— А как же! Забегает. Они с Галей вместе в школе учились, только в разных классах. Раньше они особенно не дружили. А недавно Марьяна зашла, попросила меня кофточку ей скроить. А потом стала заходить. Нас нет, у соседки тети Шуры посидит. Иногда в магазин ей сбегает, пол подметет. Хорошая, уважительная девушка… Без матери выросла. Я жалею ее.
— А когда была последний раз?
— Когда? Дня два назад, по-моему. Уж и не помню.
— А чем Марьяна интересуется?
— Теперь все девушки одним интересуются — нарядами. Журналы она заграничные приносила. Да я к их разговору особенно не прислушивалась. Я на кухне, они в комнате.
В кабинет к Королеву Ефросинья Викентьевна почти влетела и даже не обратила внимания на то, что он вовсю дымил своей сигарой.