Для кого-то было бы счастьем не встречать на своем пути такого, как Максим, никогда. Потому что любовь к нему похожа на самую мучительную и бесконечную пытку.
Но я бы ни за что не отказалась ни от одного своего шрама… Вот почему я была настолько пустой, настолько обескураженной… я их не чувствовала. Мои отметины, мои татуировки из собственного мяса. Невозможно быть живым без прошлого. Я бы ни за что не отказалось даже от самых жутких проявлений его любви и ненависти. И только сейчас я осознала, что потеряла его. Что он прошел все круги ада, прежде чем принял решение, и теперь… я не знаю, какому дьяволу мне молиться, чтобы достучаться до самого ада в душе Максима Воронова и быть настолько самоуверенной, чтобы надеяться, что он впустит меня туда обратно. Я день за днем методически убивала его любовь ко мне. И если у меня получилось… если та… неизвестная мне Дарина все же смогла, то мне остается только вскрыть себе вены — он не вернется.
Максим отпустил меня. И я не знаю, что лучше — его ревность, ярость и злость или вот это благородство, отдающее равнодушием. Наверное, только со мной он был способен на столь бескорыстный поступок. Я причинила страдания и обманула самого Зверя, и при этом все еще жива… Прощение… Он не знает такого слова, и я много раз убеждалась в этом лично. Я больше не смогу вернуть его доверие.
Но я буду не я, если не попытаюсь это сделать.
Со свистом втянула воздух и распахнула глаза. Выла сирена скорой помощи, возле меня суетился Антон и Фаина… Я в машине, на носилках. Рыдаю навзрыд так, что кажется сейчас задохнусь. Фаина сжала мою руку и тревожно всматривалась в мое лицо.
— Вспомнила… да? — тихо спросила она, даже не спросила, я видела в ее глазах уверенность в этом и какое-то сожаление, словно она предпочла бы, чтоб этого не случилось.
— Мне больно… я задыхаюсь… мне так больно.
— Я знаю… — повернулась к Антону, — серьезных повреждений нет. Мелкая царапина и гематома на лбу. Мы сделаем пару снимков, посмотрим. Но я думаю, здесь ушиб и испуг.
Она гладила меня по голове, но я не могла успокоиться, я слишком наполнилась эмоциями и воспоминаниями, меня раздирало на части. Я захлебывалась и судорожно цеплялась за нее, как за спасательный круг.
— Я должна идти к нему… — неуверенно прошептала и тяжело вздохнула, глотая слезы, — должна все ему сказать, но я даже не знаю, где он.
— Я дам тебе адрес… — тихо сказала Фая. — Раньше он бы не стал говорить с тобой, с той, кем ты была. Сейчас есть шанс. Мизерный, но он есть.
Самое странное, что я не чувствовала перемен. Я по-прежнему оставалась сама собой, только теперь больше не пустой, а до краев наполненной эмоциями, они давили на меня, ломали, выворачивали наизнанку.