. Однако в рассматриваемом нами тексте (статья № 14) говорится о двух латинских церквях, о которых заботятся немецкие купцы. Николо-Дворищенский собор под эту категорию никак не подпадает. Следовательно, речь идет о другой церкви св. Николая, располагавшейся «
in Aldachen», в Ладоге
[1176].
Относительно идентификации «Святого Петра» (Sanctus Petrus) сомнений также не должно быть. Сама форма Sanctus Petrus является для немецких документов совершенно устоявшимся и конкретным идиоматическим выражением, под которым понимался «Двор святого Петра» (St. Peterhof), то есть Немецкий двор в Новгороде[1177].
Для примеров можно привлечь текст Новгородской скры в редакциях XIII–XIV вв. В этом источнике только в одном месте мы встречаем выражение «церковь св. Петра» (sante Peteres kerken), когда речь идет конкретно о здании, которое не следует посещать русским купцам[1178]. В других местах (а их более 65) всегда говорится просто — «Святой Петр» (sante Peteres: право Св. Петра, староста Св. Петра, штраф Св. Петру, владение Св. Петра и т. п.)[1179]. И немец, и новгородец понимали, что речь идет о Немецком дворе с церковью св. Петра, освящавшей собой всю факторию. Дополнительного разъяснения это словосочетание не требовало ни в Новгородской скре, ни в немецком проекте 1268/1269 года.
Если бы в тексте говорилось о двух дворах с церквями св. Петра, то без указания на свое местоположение (в Ладоге или в Новгороде) это могло вызвать путаницу. Однако в том же немецком проекте 1268 года еще и в статье № 21 используется ссылка на св. Петра (sancti Petri) без каких-либо географических ориентиров.
Кроме того, в том же немецком проекте право владеть и использовать лошадей закреплено за всеми купцами (статья № 23), но обладателями лугов, необходимых для обеспечения животных, названы только готы, жители Готского двора с кладбищем св. Олава (статья № 24). Если бы в статье № 14 речь не шла о лугах новгородского немецкого двора св. Петра, то он, таким образом, оказывался лишен такой привилегии, то есть не содержал ни лошадей, ни лугов. Учитывая растущее значение этой фактории, это допустить сложно.
И наконец, знакомство с документами того времени подтверждает, что пунктуальные немцы неизменно отмечали словом ecclesia те сооружения, которые подразумевались в качестве отдельных церковных зданий, а не комплекса объектов, двора. В уже упоминавшейся статье № 13 немецкого проекта 1268/1269 г. Николо-Дворищенский собор обозначен как ecclesia sancti Nycholai, а в отношении Св. Петра указано, что имеется в виду территория приходского кладбища (