. Исчезновение ладожского Готского двора следует, вероятно, относить уже к концу XIII — первой половине XIV в., после чего купцы с Готланда сохраняли за собой лишь один двор в Новгороде.
Предложенная система расположения готских дворов в Новгородской земле особенно показательна для XIII в., в который Готланд вступил на вершине своего могущества и влияния, решительно расширяя свои торговые связи и присутствие на Востоке. Завершал век Готланд уже на спаде своей торговой активности. Все это хорошо прослеживается на истории готских торговых факторий в Новгороде и Ладоге.
Денис Григорьевич Хрусталёв
«Русские немцы и немецкие русские в XIII в.»[1183]
Если бы в названии статьи не было временного ограничителя, то следовало потребовать обзора всех аспектов отношений Руси-России и Европы, переплетения личных и государственных судеб, то есть превратить тему в необъятную. Наши цели многократно уже. Мы хотим представить лишь небольшой уголок вопроса, субъективно ограничив его XIII в. и объективно Балтийским регионом. Поводом для работы послужили обследования опубликованных документов Любекского городского архива и Любекской епархии. Все они большей частью были изданы еще в XIX в. и стали вполне традиционными источниками для исследователей. Особенно важно, что на основе этих материалов можно произвести интересные наблюдения из области микроистории, опустившись на уровень судьбы отдельного человека XIII в., причем человека не княжеского происхождения и вне духовной иерархии — горожанина.
И в политическом, и в культурном отношении XIII в. стал рубежом для стран, примыкающих к Балтийскому морю. Причины здесь могут быть указаны самые разнообразные. На Руси важнейшим фактором было монгольское нашествие. В Западной Европе преобладали процессы внутреннего социально-экономического развития, выразившиеся в росте городов. Для Ливонии и соседних прибалтийских областей это был период формирования и становления в целом. Характерно, что исследователи нередко применяют для периода X–XI вв. термин «балтийская цивилизаций» или «балтийский социум», предполагающий заметную мобильность местных жителей, столь же активную на линии восток — запад, как север — юг. Препарируется этот феномен преимущественно на основе археологических материалов. Для исследователей XIV–XV вв., опирающихся преимущественно на письменные источники, термин «балтийская социальная общность» также далеко не чужд, но он все же имеет заметные рубежные ориентиры по критерию взаимоотношений с Русью. Становятся существенными границы, которые, начав формироваться, первое время сохраняли заметную гибкость. Однако на линии восток-запад эти реперные линии имели заметно более четкие очертания, не редко конфессионально обусловленные. В XIII в. это еще не так заметно, или, скорее, не так четко выражено. Говорить об общности балтийских народов, включающей русский, в XIII в. уже затруднительно, однако, как показывают обследованные документы, социально-экономические границы формировались заметно медленнее политических.