— Год. Может, чуть меньше.
Он снова ерошит свои светлые волосы, а потом не выдерживает и опускает руки на худенькие плечи, прижимает к себе, зарывается носом в золотистые, пахнущие ванилью и яблоком волосы. А когда маленькие ладошки сжимают его в ответ, шумно выдыхает и, чуть отстранившись, заглядывает в ее обеспокоенное грустное лицо.
— Я не то хотел сказать, совсем не то. — Проводит кончиками пальцев по щеке. — Мне так плохо без тебя… и я ужасный, просто хреновый друг. — Аня хотела возразить, но Арсений прижал палец к ее губам, заставляя замолчать. — Это правда. Потому что не могу смотреть на тебя и не думать о том, как сильно хочу тебя обнимать, целовать, ласкать… я схожу с ума от ревности и еле сдерживаюсь, чтобы не прибить твоего Рому. А все потому что я люблю тебя совсем не как друг.
Она стояла и не могла сказать ни слова, лишь открывала и закрывала рот, как выброшенная на берег рыба. В глазах уже стояли слезы, готовые вот-вот пролиться солеными ручейками по щекам.
— Ань? — В его голосе испуг и ожидание.
— Ты не шутишь? — Она неверяще смотрела на него, шумно вдыхая и выдыхая, ставший вдруг таким тяжелым, воздух.
— Какие уж тут могут быть шутки? — Горько усмехнулся. Она заглянула в его глаза и увидела все те же чувства, что так давно одолевали и ее, словно в отражении. Она ясно видела страх, отчаяние и любовь. Ее руки потянулись к его лицу, бегло, едва-едва коснувшись, погладили небритые щеки, запутались в волосах. Арсений судорожно шумно вздохнул и, сильнее притянув к себе Аню, наклонился и наконец, поцеловал. Его губы сначала нежно, будто изучая, касались ее, но потом более смело изучали, подчиняли себе, а язык вытворял такое, что у нее подкашивались ноги и замирало сердце, а внизу живота завязался тугой узел. Поцелуй прервался так же, как и начался, нежными касаниями губ к губам. Арсений своим лбом уперся в ее, наслаждаясь ощущением ее тоненького хрупкого тела в своих руках. Его дыхание обжигало кожу лица. Аня крепко ухватилась за его плечи, ощущая целую гамму чувств, что бушевали внутри нее сейчас. Впитывала всем своим существом тепло его тела, не веря, что это реальность. Может у нее случился обморок и сейчас она лежит дома в бреду?
Она не знает, как долго они стояли вот так, пока Арсений не нарушил молчание.
— Я тебя люблю. Даже если ты не испытываешь ко мне… просто хотел, чтобы ты знала, не мог больше молчать. — У него все еще бешено колотилось в груди сердце.
— Я давно уже люблю тебя. — Так тихо произнесла, что Арсений подумал сначала, что ему послышалось. Неужели?..